Один анон вбросил мысль, что мечта англичанина – править пестрым и смешанным населением, желательно где-нибудь в экзотическом месте. В таком случае, Джеймс Брук, первый Белый Раджа, является идеальным воплощением этой мечты.
Представьте: 1840 год, Борнео, джунгли, каннибалы, на море – пираты, в стране восстание, власть огрызается карательными походами.
В эту мечту туриста приплывает 140-тонная шхуна «Роялист». На борту владелец, 35-летний Джеймс Брук. Солдат, тяжело раненный и в отставке. Негоциант, едва не разорившийся. Авантюрист, «должно же мне повезти когда-нибудь». А также большой любитель романов Джейн Остин.
Я бы с удовольствием расписал его путь к успеху, но это, кажется, неприлично, пересказывать легкодоступные источники, и я стараюсь отучить себя от этого.
Короче, несколько лет спустя Брук станет сувереном собственного королевства, которое признают США и Англия, а основанная им династия Белых Раджей будет править этим регионом до Второй мировой войны.
Недавно по нему сняли фильм, но я не смотрел и говорят, он так себе.
Брук мне вспомнился в связи с "английской мечтой" в которую местами погружается мир. А также потому что в ленте попался "Лорд" "Майлз" — почти карикатурный английский тип и агент. Когда я вижу последнего, я думаю, что ему было бы лучше родиться на полтора века раньше.
Представьте: 1840 год, Борнео, джунгли, каннибалы, на море – пираты, в стране восстание, власть огрызается карательными походами.
В эту мечту туриста приплывает 140-тонная шхуна «Роялист». На борту владелец, 35-летний Джеймс Брук. Солдат, тяжело раненный и в отставке. Негоциант, едва не разорившийся. Авантюрист, «должно же мне повезти когда-нибудь». А также большой любитель романов Джейн Остин.
Я бы с удовольствием расписал его путь к успеху, но это, кажется, неприлично, пересказывать легкодоступные источники, и я стараюсь отучить себя от этого.
Короче, несколько лет спустя Брук станет сувереном собственного королевства, которое признают США и Англия, а основанная им династия Белых Раджей будет править этим регионом до Второй мировой войны.
Недавно по нему сняли фильм, но я не смотрел и говорят, он так себе.
Брук мне вспомнился в связи с "английской мечтой" в которую местами погружается мир. А также потому что в ленте попался "Лорд" "Майлз" — почти карикатурный английский тип и агент. Когда я вижу последнего, я думаю, что ему было бы лучше родиться на полтора века раньше.
1. Сол и Митра о чем-то договариваются
2. Коленопреклоненный Сол и замахивающийся Митра.
Из митреума в Марино, датируется второй половиной II века н. э. Сканы из книги "Roma Mitraica", Carlo Lorenzini.
2. Коленопреклоненный Сол и замахивающийся Митра.
Из митреума в Марино, датируется второй половиной II века н. э. Сканы из книги "Roma Mitraica", Carlo Lorenzini.
Audio
когда я их слышу, мне представляется космический корабль, захваченный гравитацией небесного тела, который вместо того, чтобы попытаться вырваться в открытый космос, наоборот жмет на газ и ускоряется по направлению к звезде. У них и структура песен такая, с пике в финальной части.
"...чтобы среди сплошных жестких истин быть веселым и бодрым.
Когда я рисую себе образ совершенного читателя, он всегда представляется мне чудовищем смелости и любопытства, кроме того, еще чем-то гибким, хитрым, осторожным, прирожденным искателем приключений и открывателем. В конце концов я не мог бы сказать лучше Заратустры - к нему одному в сущности я и обращаюсь: кому захочет он рассказать свою загадку?
Вам, смелым искателям, испытателям и всем, кто когда-либо ходил под коварными парусами по страшным морям,
— вам, опьяненным загадками, любителям сумерек, чья душа привлекается звуками свирели ко всякой обманчивой пучине:
— ибо вы не хотите нащупывать нить трусливой рукой и, где можете вы угадать, там ненавидите вы делать выводы..."
Люблю этот отрывок у Ницше. С наступающим вас, мореходы, читатели и авторы
Когда я рисую себе образ совершенного читателя, он всегда представляется мне чудовищем смелости и любопытства, кроме того, еще чем-то гибким, хитрым, осторожным, прирожденным искателем приключений и открывателем. В конце концов я не мог бы сказать лучше Заратустры - к нему одному в сущности я и обращаюсь: кому захочет он рассказать свою загадку?
Вам, смелым искателям, испытателям и всем, кто когда-либо ходил под коварными парусами по страшным морям,
— вам, опьяненным загадками, любителям сумерек, чья душа привлекается звуками свирели ко всякой обманчивой пучине:
— ибо вы не хотите нащупывать нить трусливой рукой и, где можете вы угадать, там ненавидите вы делать выводы..."
Люблю этот отрывок у Ницше. С наступающим вас, мореходы, читатели и авторы
Гиппоклиду все равно
Танцующая менада, римская копия греческого рельефа. Оригинал приписывается Каллимаху, которому также приписывают изобретение Коринфской капители.
История или сказка об изобретении этого ордера довольно поэтичная, с возможностью над ней подумать, при желании, как всегда. Ее рассказал Витрувий и многие, конечно, ее слышали.
Девушка умерла, на ее могилу бабушка поставила корзинку с любимыми вещами, прикрыв черепицей. Но оказалась, что под корзинкой рос акант, и весной, когда природа пробудилась, побеги оплели корзину, словно обнимая её.
Мимо проходил Каллимах и вдохновленный увиденным, придумал коринфский ордер.
Если ионический ордер был "женским", дорический — "мужским", то коринфский — девичий.
Девушка умерла, на ее могилу бабушка поставила корзинку с любимыми вещами, прикрыв черепицей. Но оказалась, что под корзинкой рос акант, и весной, когда природа пробудилась, побеги оплели корзину, словно обнимая её.
Мимо проходил Каллимах и вдохновленный увиденным, придумал коринфский ордер.
Если ионический ордер был "женским", дорический — "мужским", то коринфский — девичий.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Большинство не обращает внимание на слова в этой песне, а они очень важны. Она поет о мягкой коже и пенной ванне. Вдохновляюще