Я обожаю, когда на работе мне дают первый курс, потому что можно им ставить произношение. Для меня в этом есть что-то медитативное, и очень здорово, что результат работы виден если и не сразу, то уже к середине семестра точно.
Не могу сказать, что эта книга полностью перевернула мой фонетический мир с ног на голову, но взбодрила точно. Сам автор, кстати, – лингвист и ученик того самого Джона Уэллса, чей словарь произношения знают, наверное, все специалисты. Про большинство изменений нормы произношения я так или иначе слышала, но о масштабе некоторых из них, честно говоря, не подозревала.
Начинает автор с шокирующего заявления: received pronunciation (тот самый королевский английский, английский БиБиСи) почил, и ему на смену пришло Standard Southern British pronunciation – фактически, тоже акцент, на котором говорят в высших слоях общества, но порой значительно отличающийся от RP.
Вот об этих отличиях и рассказывается в книге. Всем, кто связан с английским языком как специалист или пользователь, от души советую)
Я обожаю, когда на работе мне дают первый курс, потому что можно им ставить произношение. Для меня в этом есть что-то медитативное, и очень здорово, что результат работы виден если и не сразу, то уже к середине семестра точно.
Не могу сказать, что эта книга полностью перевернула мой фонетический мир с ног на голову, но взбодрила точно. Сам автор, кстати, – лингвист и ученик того самого Джона Уэллса, чей словарь произношения знают, наверное, все специалисты. Про большинство изменений нормы произношения я так или иначе слышала, но о масштабе некоторых из них, честно говоря, не подозревала.
Начинает автор с шокирующего заявления: received pronunciation (тот самый королевский английский, английский БиБиСи) почил, и ему на смену пришло Standard Southern British pronunciation – фактически, тоже акцент, на котором говорят в высших слоях общества, но порой значительно отличающийся от RP.
Вот об этих отличиях и рассказывается в книге. Всем, кто связан с английским языком как специалист или пользователь, от души советую)
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so.
from ca
