В Башкирии в селе Архангельском уже несколько лет не могут починить 3 кареты скоройпомощи, которые находятся в плохом состоянии еще с начала 2000-х.
В одной из них необходимо заменить двигатель, а в двух других поменять колеса. Общая сумма ремонта небольшая — 80 тысяч рублей. Однако, занимаются этим почему-то сами водители, причём за свой счет. Но и они уже опустили руки, ведь траты за починку скорых им никто не возмещает.
Помимо того, что некоторые машины требуют срочного ремонта, существует еще одна проблема. В Архангельском всего 5 машин скорой помощи, их катастрофически не хватает на всех. А с ухудшением эпидемиологической обстановки дожидаться скорую помощь местным жителям приходится по несколько часов. Сами водители жалуются на то, что не успевают даже перекусить между вызовами.
Неужели из бюджета такой большой республики Башкортостан не могут найти средства на ремонт, а еще лучше замену трех старых машин скорой помощи? Или властям Башкирии на своих граждан просто все равно?
В Башкирии в селе Архангельском уже несколько лет не могут починить 3 кареты скоройпомощи, которые находятся в плохом состоянии еще с начала 2000-х.
В одной из них необходимо заменить двигатель, а в двух других поменять колеса. Общая сумма ремонта небольшая — 80 тысяч рублей. Однако, занимаются этим почему-то сами водители, причём за свой счет. Но и они уже опустили руки, ведь траты за починку скорых им никто не возмещает.
Помимо того, что некоторые машины требуют срочного ремонта, существует еще одна проблема. В Архангельском всего 5 машин скорой помощи, их катастрофически не хватает на всех. А с ухудшением эпидемиологической обстановки дожидаться скорую помощь местным жителям приходится по несколько часов. Сами водители жалуются на то, что не успевают даже перекусить между вызовами.
Неужели из бюджета такой большой республики Башкортостан не могут найти средства на ремонт, а еще лучше замену трех старых машин скорой помощи? Или властям Башкирии на своих граждан просто все равно?
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted.
from ca
