Стальной шлем

9 (22 – по новому стилю) января 1905 г. в Петербурге произошло «Кровавое воскресенье». Обычно с этого события отсчитывают начало «Первой русской революции», по поводу которой хочется проговорить и концептуализировать несколько моментов.

Расстрел 9 января скорее радикализировал революцию, чем начал её. «Буржуазный» и преимущественно «мирный» этап революции начался осенью 1904 г., когда новый министр внутренних дел Пётр Святополк-Мирский – по сути, второй человек в государстве после императора, пообещал провести либеральные реформы (его предшественника – Вячеслава Плеве, летом 1904 г. взорвали террористы). Приход нового главы МВД совпал с окончательным оформлением политической оппозиции. В сентябре/октябре лидеры ведущих оппозиционных партий провели совместную конференцию в Париже, где выработали единую позицию по нескольким принципиальным вопросам (ликвидация самодержавия, всеобщее избирательное право, право на наций на самоопределение). В ноябре началось «наступление» либеральной оппозиции. Сначала в Петербурге прошёл Земский съезд, подготовленный главной либеральной организацией того времени – «Союзом освобождения» (будущие кадеты). Сразу после него в десятках городов началась «банкетная кампания» с требованиями представительного правления. Рабочая демонстрация 9 января взялась не из ниоткуда. Она стала возможной именно в той специфической общественной атмосфере рубежа 1904/05 гг., подготовленной всеми вышеописанными событиями.

Неоднозначный Ричард Пайпс в связи с этим сравнивал созыв «Земского съезда» в ноябре 1904 г. с созывом французских Генеральных штатов в мае 1789 г. Первый взрыв насилия в обоих случаях произошёл спустя несколько месяцев, но как нельзя отделить штурм Бастилии от созыва Генеральных штатов и клятвы в зале для игры в мяч, так и «Кровавое воскресенье» неотделимо от Земского съезда.

Первая революция, как и последующая, была комплексным явлением и включала в себя несколько измерений: легальное (октроирование первой российской Конституции 1906 г. и выборы в первый российский парламент) и нелегальное (террористические акты, восстания в городах и в вооружённых силах, «Жакерия» в деревне). Так как империя по определению являлась многонациональной системой, общеимперская революция распалась на несколько местных национальных революций. 1905 г. – это ещё и год очередного польского восстания, год финской революции, год появления первых «лесных братьев» в Латвии и Эстонии (тогда они жгли немецких помещиков), год начала первой армяно-азербайджанской войны.

Градус политического насилия с тысячами убитых революционерами и тысячами казнённых властями – цифры фантастические для традиционной империи, только-только входившей в эпоху модерна, позволяет говорить о «Первой русской революции» ещё и как о первой российской Гражданской войне XX века.

Если попробовать в концептуализацию, то 1905 г. можно назвать началом «долгой» Гражданской войны на (пост-)имперском пространстве, которая имела четыре всплеска (каждый – с разной конфигурацией сторон, ставивших перед собой разные цели, хотя иногда участники могли и перетекать из одной войны в другую). Первый всплеск – 1905/07, второй (основной) – 1917/22, третий – 1930/32 (восстания против коллективизации) и четвёртый – 1941/45 (понятно, как составная часть совсем другой войны). Эта «длинная» война, судя по всему, окончательно прекратилась в начале 1950-х гг. с одной стороны, в связи с замирением Прибалтики и Западной Украины, а с другой – в связи трансформацией политического режима после 5 марта 1953 г. и его отходом от наиболее одиозных практик поддержания своего господства.

Наконец, как я писал недавно, если продолжать тему с концептуализациями, то «Первую русскую революцию», начавшуюся в 1904 г., можно также считать началом «длинной» Российской революции, которая как эпоха длится и по сей день и, судя по всему, будет длиться до тех пор, пока не будут даны стабильные институциональные ответы на всё те же вопросы из 1904 г.: вопрос о политической власти, вопрос о социальном государстве и вопрос о способе организации управления на (пост-)имперском пространстве.

www.group-telegram.com/ca/stahlhelm.com/2944

34.9K viewsJan 22, 2023 at 19:50

9 (22 – по новому стилю) января 1905 г. в Петербурге произошло «Кровавое воскресенье». Обычно с этого события отсчитывают начало «Первой русской революции», по поводу которой хочется проговорить и концептуализировать несколько моментов.

Расстрел 9 января скорее радикализировал революцию, чем начал её. «Буржуазный» и преимущественно «мирный» этап революции начался осенью 1904 г., когда новый министр внутренних дел Пётр Святополк-Мирский – по сути, второй человек в государстве после императора, пообещал провести либеральные реформы (его предшественника – Вячеслава Плеве, летом 1904 г. взорвали террористы). Приход нового главы МВД совпал с окончательным оформлением политической оппозиции. В сентябре/октябре лидеры ведущих оппозиционных партий провели совместную конференцию в Париже, где выработали единую позицию по нескольким принципиальным вопросам (ликвидация самодержавия, всеобщее избирательное право, право на наций на самоопределение). В ноябре началось «наступление» либеральной оппозиции. Сначала в Петербурге прошёл Земский съезд, подготовленный главной либеральной организацией того времени – «Союзом освобождения» (будущие кадеты). Сразу после него в десятках городов началась «банкетная кампания» с требованиями представительного правления. Рабочая демонстрация 9 января взялась не из ниоткуда. Она стала возможной именно в той специфической общественной атмосфере рубежа 1904/05 гг., подготовленной всеми вышеописанными событиями.

Неоднозначный Ричард Пайпс в связи с этим сравнивал созыв «Земского съезда» в ноябре 1904 г. с созывом французских Генеральных штатов в мае 1789 г. Первый взрыв насилия в обоих случаях произошёл спустя несколько месяцев, но как нельзя отделить штурм Бастилии от созыва Генеральных штатов и клятвы в зале для игры в мяч, так и «Кровавое воскресенье» неотделимо от Земского съезда.

Первая революция, как и последующая, была комплексным явлением и включала в себя несколько измерений: легальное (октроирование первой российской Конституции 1906 г. и выборы в первый российский парламент) и нелегальное (террористические акты, восстания в городах и в вооружённых силах, «Жакерия» в деревне). Так как империя по определению являлась многонациональной системой, общеимперская революция распалась на несколько местных национальных революций. 1905 г. – это ещё и год очередного польского восстания, год финской революции, год появления первых «лесных братьев» в Латвии и Эстонии (тогда они жгли немецких помещиков), год начала первой армяно-азербайджанской войны.

Градус политического насилия с тысячами убитых революционерами и тысячами казнённых властями – цифры фантастические для традиционной империи, только-только входившей в эпоху модерна, позволяет говорить о «Первой русской революции» ещё и как о первой российской Гражданской войне XX века.

Если попробовать в концептуализацию, то 1905 г. можно назвать началом «долгой» Гражданской войны на (пост-)имперском пространстве, которая имела четыре всплеска (каждый – с разной конфигурацией сторон, ставивших перед собой разные цели, хотя иногда участники могли и перетекать из одной войны в другую). Первый всплеск – 1905/07, второй (основной) – 1917/22, третий – 1930/32 (восстания против коллективизации) и четвёртый – 1941/45 (понятно, как составная часть совсем другой войны). Эта «длинная» война, судя по всему, окончательно прекратилась в начале 1950-х гг. с одной стороны, в связи с замирением Прибалтики и Западной Украины, а с другой – в связи трансформацией политического режима после 5 марта 1953 г. и его отходом от наиболее одиозных практик поддержания своего господства.

Наконец, как я писал недавно, если продолжать тему с концептуализациями, то «Первую русскую революцию», начавшуюся в 1904 г., можно также считать началом «длинной» Российской революции, которая как эпоха длится и по сей день и, судя по всему, будет длиться до тех пор, пока не будут даны стабильные институциональные ответы на всё те же вопросы из 1904 г.: вопрос о политической власти, вопрос о социальном государстве и вопрос о способе организации управления на (пост-)имперском пространстве.

BY Стальной шлем