The Гращенков

1:50

Media is too big

VIEW IN TELEGRAM

Запрещалкины проверяют государство на хрупкость. В свете чересчур активной политики в области запретов всего и вся, встает вопрос: с какой целью ловят квадроберов или запрещают целый феминизм? Если политтехнология – отвлечения от более насущный проблем, то ок, вопросов нет. Но ввиду того, что запрещалкины перешли одну важную для общества красную линию – полезли в постель к гражданам, тут все может закончиться отнюдь не так уж и безобидно. СССР, конечно, распался не за один день и не из-за фильма «Интердевочка», но в том числе и из-за систематического желания объяснить каждому, как он должен одеваться, какую музыку слушать, ну, и, как и с кем спать, разумеется. Что в итоге дало ровно обратный результат: от немыслимого разгула разврата в комсомоле до «ветра перемен» как реакции на всевозможные запреты.

В общем, давно известно (еще из курса сопромата), что твердые материалы – хорошо реагируют на сжатие, но хрупки при ударе. И наоборот, вязкие материалы не так стабильны, но их можно мять сколько угодно – податливая структура не разрушится. Очевидно, что проецируя это свойство на политику мы поймем, что на этапе политики твердости, последнее что нужно государству – это удары по сложившейся структуре, которые могут привести к внутренней дестабилизации. Вот взять хотя бы феминизм, который для РФ (как наследнице СССР), является традиционной ценностью.

Марксистский феминизм, внедренный в СССР еще Коллонтай, с фемиконами вроде Розы Люксембург и Кларой Цеткин, стал первой в Европе, да и всем мире, практикой женской эмансипации и внедрения системы равных прав. Не говоря уже про прогрессивную составляющую большевистской революции: упрощение процедуры развода, права «незаконнорождённых» детей, право на аборт, сексуальную либерализацию и т.д. Таким образом, системе ценностей, в которые входят все базовые феминистические понятия – более 100 лет, а значит именно это и является традицией для нашего общества.

Попытка же навязать обществу давно ушедшие, даже из экономической целесообразности, принципы домостроя средних веков – это как раз не традиция, а культурная революция. При этом, даже среди сторонников таких «ценностей», они часто используется лишь в качестве пиара. Например, в свое время Герман Стерлигов, отдал свою дочь Пелагею за сыровара Олега Сироту, приняв в качестве платы за нее коня и коз. У него была многодетная семья, но в результате они развелись, причем с большим скандалом. Недавно стало известно о разводе певца-традиционалиста Шамана и женитьбе «православного олигарха» Малофеева. В общем, в личной жизни сторонники традиции также выбирают возможность воспользоваться своими правами.

Так что политика: народу – запрещай, а себе – можно, рано или поздно вызовет ту самую реакцию со стороны тех, кому запрещают. Да и мнение о том, что «они там наверху сами творят, что хотят», будет лишь подогревать этот социальный разрыв. Какой, кстати, был и в СССР, где как любили говорить, коммунизм был построен для партийного руководства, а простые люди также не могли удовлетворить свои потребности.

www.group-telegram.com/ca/thegraschenkov.com/4996

176.7K viewsOct 26, 2024 at 08:26

Запрещалкины проверяют государство на хрупкость. В свете чересчур активной политики в области запретов всего и вся, встает вопрос: с какой целью ловят квадроберов или запрещают целый феминизм? Если политтехнология – отвлечения от более насущный проблем, то ок, вопросов нет. Но ввиду того, что запрещалкины перешли одну важную для общества красную линию – полезли в постель к гражданам, тут все может закончиться отнюдь не так уж и безобидно. СССР, конечно, распался не за один день и не из-за фильма «Интердевочка», но в том числе и из-за систематического желания объяснить каждому, как он должен одеваться, какую музыку слушать, ну, и, как и с кем спать, разумеется. Что в итоге дало ровно обратный результат: от немыслимого разгула разврата в комсомоле до «ветра перемен» как реакции на всевозможные запреты.

В общем, давно известно (еще из курса сопромата), что твердые материалы – хорошо реагируют на сжатие, но хрупки при ударе. И наоборот, вязкие материалы не так стабильны, но их можно мять сколько угодно – податливая структура не разрушится. Очевидно, что проецируя это свойство на политику мы поймем, что на этапе политики твердости, последнее что нужно государству – это удары по сложившейся структуре, которые могут привести к внутренней дестабилизации. Вот взять хотя бы феминизм, который для РФ (как наследнице СССР), является традиционной ценностью.

Марксистский феминизм, внедренный в СССР еще Коллонтай, с фемиконами вроде Розы Люксембург и Кларой Цеткин, стал первой в Европе, да и всем мире, практикой женской эмансипации и внедрения системы равных прав. Не говоря уже про прогрессивную составляющую большевистской революции: упрощение процедуры развода, права «незаконнорождённых» детей, право на аборт, сексуальную либерализацию и т.д. Таким образом, системе ценностей, в которые входят все базовые феминистические понятия – более 100 лет, а значит именно это и является традицией для нашего общества.

Попытка же навязать обществу давно ушедшие, даже из экономической целесообразности, принципы домостроя средних веков – это как раз не традиция, а культурная революция. При этом, даже среди сторонников таких «ценностей», они часто используется лишь в качестве пиара. Например, в свое время Герман Стерлигов, отдал свою дочь Пелагею за сыровара Олега Сироту, приняв в качестве платы за нее коня и коз. У него была многодетная семья, но в результате они развелись, причем с большим скандалом. Недавно стало известно о разводе певца-традиционалиста Шамана и женитьбе «православного олигарха» Малофеева. В общем, в личной жизни сторонники традиции также выбирают возможность воспользоваться своими правами.

Так что политика: народу – запрещай, а себе – можно, рано или поздно вызовет ту самую реакцию со стороны тех, кому запрещают. Да и мнение о том, что «они там наверху сами творят, что хотят», будет лишь подогревать этот социальный разрыв. Какой, кстати, был и в СССР, где как любили говорить, коммунизм был построен для партийного руководства, а простые люди также не могли удовлетворить свои потребности.

BY The Гращенков