Конкуренция за европейский рынок газа вновь обостряется. США не хотят видеть сжиженный газ с Арктик СПГ-2 на мировом рынке, и тем более на европейском, куда этот СПГ ближе всего доставлять. Европейский рынок газа резко сжимается в последние пару лет, а для того чтобы цены оставались высокими необходимо поддерживать дефицит. С работающим проектом Арктик СПГ-2 держать в дефиците европейский рынок будет много сложнее. Проект способен номинально дать 28 млрд кубометров газа в год – что очень много: четверть от мощности разрушенных «Северных потоков». Реальная мощность, с учетом климатических особенностей Арктики может оказаться на 10-20% выше, по аналогии с Ямал СПГ. Очевидно, что иностранные инвестиции в проект шли под гарантии Госдепа об "санкционной неприкосновенности". Однако у американских производителей СПГ свои производственные планы. Они сильно противоречат амбициозным проектам Новатэка, подразумевающие доведение мощностей СПГ до 65 млн тонн (92 млрд кубометров) в год в ближайшее десятилетие.
Конкуренция за европейский рынок газа вновь обостряется. США не хотят видеть сжиженный газ с Арктик СПГ-2 на мировом рынке, и тем более на европейском, куда этот СПГ ближе всего доставлять. Европейский рынок газа резко сжимается в последние пару лет, а для того чтобы цены оставались высокими необходимо поддерживать дефицит. С работающим проектом Арктик СПГ-2 держать в дефиците европейский рынок будет много сложнее. Проект способен номинально дать 28 млрд кубометров газа в год – что очень много: четверть от мощности разрушенных «Северных потоков». Реальная мощность, с учетом климатических особенностей Арктики может оказаться на 10-20% выше, по аналогии с Ямал СПГ. Очевидно, что иностранные инвестиции в проект шли под гарантии Госдепа об "санкционной неприкосновенности". Однако у американских производителей СПГ свои производственные планы. Они сильно противоречат амбициозным проектам Новатэка, подразумевающие доведение мощностей СПГ до 65 млн тонн (92 млрд кубометров) в год в ближайшее десятилетие.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ca
