Индия нарастит импорт нефти в ближайшую пятилетку на 1,5 млн барр. в день или на 30%. То есть южноазиатской стране необходимо найти еще одну Россию. По мировым меркам 1,5 млн баррелей — это немного, но не надо забывать о растущем спросе на нефть со стороны Китая, Африки и ЮВА.
Вроде бы под все это в мире резервы есть — в частности, такие прогнозы дает (проевропейское) МЭА. Но нужно понимать, что ни одна страна в мире не сообщит агентству Bloomberg или МЭА о том, что она прошла пик своей добычи нефти. А такое за последний век случалось не раз. Глобальный пик добычи прошла Мексика, Великобритания, локальные пики были в США, России и т.д. До последнего момента отраслевые аналитики рисовали планы-графики добычи, уходящие в небо. Так устроен бизнес.
Представьте, что станет с ценой барреля, если выйдет саудовский принц Мухамедда ибн Салман и сообщит: «В Саудии нефть всё!». Поэтому пик добычи в конкретной стране с уровня МЭА предсказать невозможно.
Кажущийся профицит на рынке нефти может очень быстро рассеяться.
Индия нарастит импорт нефти в ближайшую пятилетку на 1,5 млн барр. в день или на 30%. То есть южноазиатской стране необходимо найти еще одну Россию. По мировым меркам 1,5 млн баррелей — это немного, но не надо забывать о растущем спросе на нефть со стороны Китая, Африки и ЮВА.
Вроде бы под все это в мире резервы есть — в частности, такие прогнозы дает (проевропейское) МЭА. Но нужно понимать, что ни одна страна в мире не сообщит агентству Bloomberg или МЭА о том, что она прошла пик своей добычи нефти. А такое за последний век случалось не раз. Глобальный пик добычи прошла Мексика, Великобритания, локальные пики были в США, России и т.д. До последнего момента отраслевые аналитики рисовали планы-графики добычи, уходящие в небо. Так устроен бизнес.
Представьте, что станет с ценой барреля, если выйдет саудовский принц Мухамедда ибн Салман и сообщит: «В Саудии нефть всё!». Поэтому пик добычи в конкретной стране с уровня МЭА предсказать невозможно.
Кажущийся профицит на рынке нефти может очень быстро рассеяться.
Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from ca
