Есть дешевая первичная энергия — есть экономический рост, нет — нет. Единственный макрорегион в мире, снижающий потребление природного газа, — страны Европы, и этот же регион сталкивается со стагнацией. Остальные регионы не отличаются стабильностью, но все же растут, вместе с тем наращивают потребление этого топлива.
С начала СВО прошло уже почти три года. За это время базовую истину современной экономики уже можно было постичь. Однако европейские лидеры по-прежнему пытаются придумать perpetuum mobile, отказываясь даже от газа из «Северного потока-2», не говоря уж о польской или украинской трубе.
Время играет против европейских экономик. Если в 2022 году загибались лишь отрасли, напрямую зависящие от дешевого газа — энергетика, удобрения, металлургия, то теперь в расход пошли отрасли 2–3-го переделов — полимеры, стройка, автомобилестроение. Не далек день, когда загибаться начнут банки и страховщики, в залоге у которых находится все это разваливающееся хозяйство — от квартир и домов до судов и заводов.
Есть дешевая первичная энергия — есть экономический рост, нет — нет. Единственный макрорегион в мире, снижающий потребление природного газа, — страны Европы, и этот же регион сталкивается со стагнацией. Остальные регионы не отличаются стабильностью, но все же растут, вместе с тем наращивают потребление этого топлива.
С начала СВО прошло уже почти три года. За это время базовую истину современной экономики уже можно было постичь. Однако европейские лидеры по-прежнему пытаются придумать perpetuum mobile, отказываясь даже от газа из «Северного потока-2», не говоря уж о польской или украинской трубе.
Время играет против европейских экономик. Если в 2022 году загибались лишь отрасли, напрямую зависящие от дешевого газа — энергетика, удобрения, металлургия, то теперь в расход пошли отрасли 2–3-го переделов — полимеры, стройка, автомобилестроение. Не далек день, когда загибаться начнут банки и страховщики, в залоге у которых находится все это разваливающееся хозяйство — от квартир и домов до судов и заводов.
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world.
from ca
