Notice: file_put_contents(): Write of 3082 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 11274 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Никита Третьяков | Telegram Webview: tretyakov_n/1402 -
У каждого раненого своя история. Один горел в облитом зажигательной смесью блиндаже, другой своим ПТУРом привлек внимание танка, третий чудом пережил встречу с дроном-камикадзе. Истории рассказываются товарищам по госпитальной палате, родственникам, друзьям иногда по сотне раз, а потом понемногу становятся никому не интересными, остаются только в памяти самих раненых.
Рассказывая эти истории, бойцы вспоминают свои эмоции, боль, удивление, страх, это увлекает их, они остро раз за разом переживают свое интимное свидание со смертью. Я же, слушая эти истории, думаю о совершенно другом. Я слышу в рассказах явные ошибки в организации тех боевых задач, при выполнении которых было получено ранение. И уверен, что более опытный и грамотный военный услышал бы еще больше ошибок.
Пример. В истории упоминается, что группа из пяти человек шла на передовые позиции по голой посадке. Спрашиваю, какое было время суток, какая погода. Выясняется — был ясный полдень. То есть обнаружение группы было почти гарантировано, не нужно слушать дальше, чтобы понять — группу поразил либо дрон-камикадзе, либо миномет. Оказывается, все-таки дрон. Итог: у одного бойца ранение в спину, паралич ног, остальные его вытаскивали. Группа до цели не дошла. Через два часа, пока еще шла эвакуация, пошел дождь. Если бы они шли под дождем, то, скорее всего, дошли бы.
Конкретика здесь не так важна, важно, что история каждого ранения — это переданная из первых рук история конкретной тактической ситуации, как правило, не самой удачной. Но ведь для создания нового знания неудачи как раз более полезны, чем успехи.
Если можно было бы собрать и систематизировать этот материал от массы раненых, то он стал бы кладезем для анализа эффективности принимаемых «на земле» решений и для создания новых методичек по тактике. Сразу стали бы видны типичные ошибки младших командиров, стала бы ясна средняя продолжительность эвакуации в условиях разных типов местности, можно было бы сравнить эффективность разных способов перемещения личного состава в прифронтовой зоне, да и много чего еще. При грамотном подходе такой массивный материал можно было бы использовать для фундаментального исследования приемов ведения современной войны с нашей стороны.
Потенциальная польза таких исследований — сугубо для наших военных — кажется мне очевидной. Вот только такой материал непросто собрать, ведь нужно тщательно, участливо и со знанием дела опросить каждого раненого, желательно, имея четкую схему, грамотно составленный опросный лист. Но это всё, конечно, можно было бы сделать.
У каждого раненого своя история. Один горел в облитом зажигательной смесью блиндаже, другой своим ПТУРом привлек внимание танка, третий чудом пережил встречу с дроном-камикадзе. Истории рассказываются товарищам по госпитальной палате, родственникам, друзьям иногда по сотне раз, а потом понемногу становятся никому не интересными, остаются только в памяти самих раненых.
Рассказывая эти истории, бойцы вспоминают свои эмоции, боль, удивление, страх, это увлекает их, они остро раз за разом переживают свое интимное свидание со смертью. Я же, слушая эти истории, думаю о совершенно другом. Я слышу в рассказах явные ошибки в организации тех боевых задач, при выполнении которых было получено ранение. И уверен, что более опытный и грамотный военный услышал бы еще больше ошибок.
Пример. В истории упоминается, что группа из пяти человек шла на передовые позиции по голой посадке. Спрашиваю, какое было время суток, какая погода. Выясняется — был ясный полдень. То есть обнаружение группы было почти гарантировано, не нужно слушать дальше, чтобы понять — группу поразил либо дрон-камикадзе, либо миномет. Оказывается, все-таки дрон. Итог: у одного бойца ранение в спину, паралич ног, остальные его вытаскивали. Группа до цели не дошла. Через два часа, пока еще шла эвакуация, пошел дождь. Если бы они шли под дождем, то, скорее всего, дошли бы.
Конкретика здесь не так важна, важно, что история каждого ранения — это переданная из первых рук история конкретной тактической ситуации, как правило, не самой удачной. Но ведь для создания нового знания неудачи как раз более полезны, чем успехи.
Если можно было бы собрать и систематизировать этот материал от массы раненых, то он стал бы кладезем для анализа эффективности принимаемых «на земле» решений и для создания новых методичек по тактике. Сразу стали бы видны типичные ошибки младших командиров, стала бы ясна средняя продолжительность эвакуации в условиях разных типов местности, можно было бы сравнить эффективность разных способов перемещения личного состава в прифронтовой зоне, да и много чего еще. При грамотном подходе такой массивный материал можно было бы использовать для фундаментального исследования приемов ведения современной войны с нашей стороны.
Потенциальная польза таких исследований — сугубо для наших военных — кажется мне очевидной. Вот только такой материал непросто собрать, ведь нужно тщательно, участливо и со знанием дела опросить каждого раненого, желательно, имея четкую схему, грамотно составленный опросный лист. Но это всё, конечно, можно было бы сделать.
Вот только нужно ли это кому?
BY Никита Третьяков
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. He adds: "Telegram has become my primary news source."
from ca