Мы все здесь, ага. И дети, и взрослые. Дети меня беспокоят особенно. Раньше случалось дома что-то, и мы бежали на улицу всем рассказывать, а потом по гаражам прыгали, и у подружки на ночевку оставались. А сейчас… если что случилось - то и убежать некуда. Только в телефон.
Убегание. Избегание. Один из естественных способов защиты от стресса и травмы. Такой же естественный, как битва с нападающим и замирание.
И да, дети убегают в телефон, столкнувшись с чем-то большим для себя. Отругал учитель. Мама вовремя не пришла с работы. Меня не позвали гулять те, кого я считала друзьями. Мы будто лишились сейчас других способов это пережить, самых простых - рассказать другим и вместе выдохнуть. Сверстникам. Родителям. Все заняты. И в моменте я даже не могу позвонить подружке из класса - у неё в это время репетитор. И погулять не могу пойти. Я от детей регулярно слышу: мне не с кем погулять, никто из моих одноклассников не гуляет.
Да, мы убегаем в телефон. От стресса. От чувств. От мыслей тяжёлых. От реальности. И когда мы говорим о запросе: вытащить ребёнка из телефона, нам важно, очень-очень важно понимать, куда мы его вытаскиваем. Переносимо ли там? Есть ли там поддержка? Есть ли там люди живые и классные, с которыми можно пообщаться, побегать, порисовать и поесть пиццу? Есть ли там место для ребёнка, его потребностей, желаний?
Мы убегаем не потому что мы глупые и неспособные. И если близкие наши, или помогающие специалисты, или культура вокруг оценивают наше убегание как патологию и предлагают всячески бороться - этот импульс бежать становится совсем ярким, потому что стресса и нападения становится ещё больше. И от этого мы можем убегать уже… из самой жизни.
Реакция - телефон в руках - не возникает просто так. Реакции не являются нашим характером, нашим миром, но они растут из наших травм. Однако, мы довольно часто патологизируем всё вокруг и судим о себе, о других по этим реакциям на стресс: - он драчун, не играй с ним; - она орет постоянно; - неадекватная; - стесняется вечно; - чего ты замерла?
Это не происходит просто так. Мы не деремся и не кричим просто так, и не замираем у доски в ужасе просто так. Потому что мы какие-то дурацкие и невоспитанные. Нет. Это реакция на травму. И когда мы помогаем своему исцелению, мы потихоньку возвращаем себе себя, а не постоянные реакции. Потому что той ситуации, что вызвала первичную реакцию, уже и нет давно, но наше мудрое естество, попадая в нечто похожее, реагирует так, как тогда. Но мы - это не наши защиты.
Я зову вас не ругаться на телефоны. Дело не в них. Но поисследовать честно вместе с ребёнком, а что есть в его мире помимо телефона? Кто есть в его мире? Насколько это доступно в моменте? Как устроен отдых ребёнка и процесс восстановления от стресса?
И как устроено это у вас? Кто есть рядом с вами? Как вы отдыхаете? Как чувствуете циклы своих травм?
Уважение вместо подавления травмы и естественных реакций помогает в исцелении, помогает чувствовать себя, знать себя, верить в себя. Очень.
Мы все здесь, ага. И дети, и взрослые. Дети меня беспокоят особенно. Раньше случалось дома что-то, и мы бежали на улицу всем рассказывать, а потом по гаражам прыгали, и у подружки на ночевку оставались. А сейчас… если что случилось - то и убежать некуда. Только в телефон.
Убегание. Избегание. Один из естественных способов защиты от стресса и травмы. Такой же естественный, как битва с нападающим и замирание.
И да, дети убегают в телефон, столкнувшись с чем-то большим для себя. Отругал учитель. Мама вовремя не пришла с работы. Меня не позвали гулять те, кого я считала друзьями. Мы будто лишились сейчас других способов это пережить, самых простых - рассказать другим и вместе выдохнуть. Сверстникам. Родителям. Все заняты. И в моменте я даже не могу позвонить подружке из класса - у неё в это время репетитор. И погулять не могу пойти. Я от детей регулярно слышу: мне не с кем погулять, никто из моих одноклассников не гуляет.
Да, мы убегаем в телефон. От стресса. От чувств. От мыслей тяжёлых. От реальности. И когда мы говорим о запросе: вытащить ребёнка из телефона, нам важно, очень-очень важно понимать, куда мы его вытаскиваем. Переносимо ли там? Есть ли там поддержка? Есть ли там люди живые и классные, с которыми можно пообщаться, побегать, порисовать и поесть пиццу? Есть ли там место для ребёнка, его потребностей, желаний?
Мы убегаем не потому что мы глупые и неспособные. И если близкие наши, или помогающие специалисты, или культура вокруг оценивают наше убегание как патологию и предлагают всячески бороться - этот импульс бежать становится совсем ярким, потому что стресса и нападения становится ещё больше. И от этого мы можем убегать уже… из самой жизни.
Реакция - телефон в руках - не возникает просто так. Реакции не являются нашим характером, нашим миром, но они растут из наших травм. Однако, мы довольно часто патологизируем всё вокруг и судим о себе, о других по этим реакциям на стресс: - он драчун, не играй с ним; - она орет постоянно; - неадекватная; - стесняется вечно; - чего ты замерла?
Это не происходит просто так. Мы не деремся и не кричим просто так, и не замираем у доски в ужасе просто так. Потому что мы какие-то дурацкие и невоспитанные. Нет. Это реакция на травму. И когда мы помогаем своему исцелению, мы потихоньку возвращаем себе себя, а не постоянные реакции. Потому что той ситуации, что вызвала первичную реакцию, уже и нет давно, но наше мудрое естество, попадая в нечто похожее, реагирует так, как тогда. Но мы - это не наши защиты.
Я зову вас не ругаться на телефоны. Дело не в них. Но поисследовать честно вместе с ребёнком, а что есть в его мире помимо телефона? Кто есть в его мире? Насколько это доступно в моменте? Как устроен отдых ребёнка и процесс восстановления от стресса?
И как устроено это у вас? Кто есть рядом с вами? Как вы отдыхаете? Как чувствуете циклы своих травм?
Уважение вместо подавления травмы и естественных реакций помогает в исцелении, помогает чувствовать себя, знать себя, верить в себя. Очень.
Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Some privacy experts say Telegram is not secure enough Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from ca
