Чжэн Гогу
Художник Чжэн Гогу открыл у себя в новом доме свой музей, устроил там свою выставку и установил цену за вход 100 юаней. В гости приехал товарищ из Москвы, сводил его на выставку. Встретили там Чжэна. Мне он сказал, что если долго смотреть на его работы, то они оживают и начинают двигаться. Мы стояли с ним и смотрели битый час. "Ну как, видишь, двигаются?" - спрашивал Чжэн. Я кивал, но у меня ничего не двигалось. В то время как по лицу моего товарища явно двигалось негодование от цены в 100 юаней за такую выставку.
Художник Чжэн Гогу открыл у себя в новом доме свой музей, устроил там свою выставку и установил цену за вход 100 юаней. В гости приехал товарищ из Москвы, сводил его на выставку. Встретили там Чжэна. Мне он сказал, что если долго смотреть на его работы, то они оживают и начинают двигаться. Мы стояли с ним и смотрели битый час. "Ну как, видишь, двигаются?" - спрашивал Чжэн. Я кивал, но у меня ничего не двигалось. В то время как по лицу моего товарища явно двигалось негодование от цены в 100 юаней за такую выставку.
Швабра и самогон
Собирал информацию про своего родственника, врача Григория Семеновича Петрова, прославившегося гениальной докторской диссертацией «О трещинах заднего прохода» (1863), актуальной и по сию пору бутылок и швабр. А тут оказалось, что его тесть Павел Васильевич Ртищев сделал еще более значимую работу － изобрел прототип самогонного аппарата. Вот поистине славная семья!
«В 1840-ые годы П.В. Ртищев сблизился с изобретателем из Америки, на тот момент гражданином Северо-Американских штатов Августом Вильгельмсом, совместно с которым начал разработку нового типа двигателя. Результатом их работы к концу 1850-ых годов стал собственноручно собранный агрегат, работавший на особом виде топлива, создающего такие же летучие пары, как и водяной пар, однако использующего при этом меньше сырья.
Предлагалось заранее получить сернистый углерод с примесью продуктов перегонки угольной кислоты, пары которого при нагреве должны были расширяться в змеевидной трубке, идущей от резервуара с самим сырьём, приводить в движение поршень и вращать вал.
Как и в современном самогонном аппарате, в машине Вильгельмса-Ртищева присутствовали змеевик, холодильник и приемник.
9 апреля 1859 года Ртищев и Вильгельмс обратились со своим изобретением в Департамент Мануфактур и Внутренней торговли с целью представить своё изобретение правительству и получить привилегию на использование, своего рода прототип современного патента. Изобретение было признано полезным и оказанная привилегия действительно была выдана сроком на 10 лет. Однако, как видно из истории, широкого распространения двигатель Ртищева-Вильгельмса так и не получил. Спустя почти 10 лет, в 1867 году Вильгельмс в одиночку разработал и получил привилегию на использование ректификатора, которым мы пользуемся и поныне для дистилляции и ректификации.
Умер Павел Васильевич Ртищев уже после 1861 года, вероятно, в Москве.
Дочь Павла Васильевича Полина Павловна в 1854 году вышла замуж за в будущем известного врача-электроневропатолога Ивана Петровича Лемана, такого же увлечённого человека, как и её отец. И их сын Анатолий Леман прославился как писатель, журналист, скрипичный мастер и теоретик игры в бильярд, оставивший много написанной литературы по основам этой игры.
Дочь Варвара в 1858 году вышла замуж за лекаря Донских училищ и ординатора Московской городской больницы Григория Семёновича Петрова, в браке с которым в 1859 году родилась дочь Елизавета».
Собирал информацию про своего родственника, врача Григория Семеновича Петрова, прославившегося гениальной докторской диссертацией «О трещинах заднего прохода» (1863), актуальной и по сию пору бутылок и швабр. А тут оказалось, что его тесть Павел Васильевич Ртищев сделал еще более значимую работу － изобрел прототип самогонного аппарата. Вот поистине славная семья!
«В 1840-ые годы П.В. Ртищев сблизился с изобретателем из Америки, на тот момент гражданином Северо-Американских штатов Августом Вильгельмсом, совместно с которым начал разработку нового типа двигателя. Результатом их работы к концу 1850-ых годов стал собственноручно собранный агрегат, работавший на особом виде топлива, создающего такие же летучие пары, как и водяной пар, однако использующего при этом меньше сырья.
Предлагалось заранее получить сернистый углерод с примесью продуктов перегонки угольной кислоты, пары которого при нагреве должны были расширяться в змеевидной трубке, идущей от резервуара с самим сырьём, приводить в движение поршень и вращать вал.
Как и в современном самогонном аппарате, в машине Вильгельмса-Ртищева присутствовали змеевик, холодильник и приемник.
9 апреля 1859 года Ртищев и Вильгельмс обратились со своим изобретением в Департамент Мануфактур и Внутренней торговли с целью представить своё изобретение правительству и получить привилегию на использование, своего рода прототип современного патента. Изобретение было признано полезным и оказанная привилегия действительно была выдана сроком на 10 лет. Однако, как видно из истории, широкого распространения двигатель Ртищева-Вильгельмса так и не получил. Спустя почти 10 лет, в 1867 году Вильгельмс в одиночку разработал и получил привилегию на использование ректификатора, которым мы пользуемся и поныне для дистилляции и ректификации.
Умер Павел Васильевич Ртищев уже после 1861 года, вероятно, в Москве.
Дочь Павла Васильевича Полина Павловна в 1854 году вышла замуж за в будущем известного врача-электроневропатолога Ивана Петровича Лемана, такого же увлечённого человека, как и её отец. И их сын Анатолий Леман прославился как писатель, журналист, скрипичный мастер и теоретик игры в бильярд, оставивший много написанной литературы по основам этой игры.
Дочь Варвара в 1858 году вышла замуж за лекаря Донских училищ и ординатора Московской городской больницы Григория Семёновича Петрова, в браке с которым в 1859 году родилась дочь Елизавета».
Трамп как мистический катализатор
Предуведомление. Бэннон и Гурджиев
Фредди Хейворд пишет в The New Satesman о том, как провел четыре дня со Стивом Бэнноном, бывшим главным стратегом Трампа. По словам Хейворда, сегодня идеи Бэннона важнее, чем отсутствие у него титула. Администрация укомплектована союзниками Бэннона: министр финансов Скотт Бессент был участником WarRoom до вступления в должность и, как сообщается, в феврале взял с собой влиятельного человека Maga и коллегу Бэннона Джека Пособца в Украину, чтобы обсудить мирное соглашение. Бэннон также известен тем, что делает выговоры нынешним чиновникам. Недавно он накричал по телефону на директора Офиса по управлению и бюджету Расса Воута: «Ты босс [Илона Маска]», — сказал он Воуту, призывая к еще более серьезным сокращениям государственных расходов, чем те, на которых настаивал генеральный директор Tesla и советник Трампа. «Скажи ему, чтобы он пошел на х**. Мы выглядим как идиоты».
«У меня сейчас в Белом доме молодые сотрудники, — сказал мне Бэннон. — Мы потеряли пять или шесть человек, [которые] переходят в администрацию».
Хейворд приводит диалог между ним и Бэнноном о России и Китае: ««Сейчас это гораздо более масштабная дискуссия между Соединенными Штатами и Россией», — сказал он, сделав паузу, чтобы положить в рот мятную конфету. «Это переосмысление — геополитическое. Причина, по которой я встретился с Дугиным в Риме в 18 году, была именно в этом: у нас должно быть какое-то партнерство или стратегическое взаимопонимание [с Россией]».
Альянс? «Альянс займет много времени, но что-то, что вытащит русских из их стратегического альянса с Коммунистической партией Китая. Это все. Если мы сможем это отменить, это изменит ход 21-го века».
Коммунистическая партия Китая является главным врагом иудео-христианской цивилизации в мировоззрении Бэннона. «Дугин не понимает, я думаю, что Коммунистическая партия Китая не уважает русский народ», — сказал он. «Я думаю, что вероятность того, что между китайцами и русскими начнется перестрелка, выше, чем вероятность того, что Китай вторгнется в Тайвань». В тот же день в подкасте сторонника теории заговора альтернативных правых Алекса Джонса Дугин сказал: «Россия не враг [Соединенным Штатам]». Давний план Бэннона по союзу с Дугиным, казалось, начал воплощаться в жизнь».
Профессор Университета Колорадо в Боулдере Бенджамин Тейтельбаум говорил в интервью The American Conservative, что путь Бэннона к традиционализму пролегал через учение Георгия Гурджиева － так же, как у россиянина Дугина и бразильца Карвальо, с которыми Бэннон встречался.
Предуведомление. Бэннон и Гурджиев
Фредди Хейворд пишет в The New Satesman о том, как провел четыре дня со Стивом Бэнноном, бывшим главным стратегом Трампа. По словам Хейворда, сегодня идеи Бэннона важнее, чем отсутствие у него титула. Администрация укомплектована союзниками Бэннона: министр финансов Скотт Бессент был участником WarRoom до вступления в должность и, как сообщается, в феврале взял с собой влиятельного человека Maga и коллегу Бэннона Джека Пособца в Украину, чтобы обсудить мирное соглашение. Бэннон также известен тем, что делает выговоры нынешним чиновникам. Недавно он накричал по телефону на директора Офиса по управлению и бюджету Расса Воута: «Ты босс [Илона Маска]», — сказал он Воуту, призывая к еще более серьезным сокращениям государственных расходов, чем те, на которых настаивал генеральный директор Tesla и советник Трампа. «Скажи ему, чтобы он пошел на х**. Мы выглядим как идиоты».
«У меня сейчас в Белом доме молодые сотрудники, — сказал мне Бэннон. — Мы потеряли пять или шесть человек, [которые] переходят в администрацию».
Хейворд приводит диалог между ним и Бэнноном о России и Китае: ««Сейчас это гораздо более масштабная дискуссия между Соединенными Штатами и Россией», — сказал он, сделав паузу, чтобы положить в рот мятную конфету. «Это переосмысление — геополитическое. Причина, по которой я встретился с Дугиным в Риме в 18 году, была именно в этом: у нас должно быть какое-то партнерство или стратегическое взаимопонимание [с Россией]».
Альянс? «Альянс займет много времени, но что-то, что вытащит русских из их стратегического альянса с Коммунистической партией Китая. Это все. Если мы сможем это отменить, это изменит ход 21-го века».
Коммунистическая партия Китая является главным врагом иудео-христианской цивилизации в мировоззрении Бэннона. «Дугин не понимает, я думаю, что Коммунистическая партия Китая не уважает русский народ», — сказал он. «Я думаю, что вероятность того, что между китайцами и русскими начнется перестрелка, выше, чем вероятность того, что Китай вторгнется в Тайвань». В тот же день в подкасте сторонника теории заговора альтернативных правых Алекса Джонса Дугин сказал: «Россия не враг [Соединенным Штатам]». Давний план Бэннона по союзу с Дугиным, казалось, начал воплощаться в жизнь».
Профессор Университета Колорадо в Боулдере Бенджамин Тейтельбаум говорил в интервью The American Conservative, что путь Бэннона к традиционализму пролегал через учение Георгия Гурджиева － так же, как у россиянина Дугина и бразильца Карвальо, с которыми Бэннон встречался.
Трамп как мистический катализатор
Часть 1. Гурджиев и Успенский: размышления о политике
В этом контексте интересна недавняя работа Дугласа Ч. Ювана, в которой он исследовал роль Дональда Трампа не просто как политической фигуры, но как мистического катализатора разрушения и трансформации, опираясь на эзотерические учения Г. И. Гурджиева и П. Д. Успенского. Юван пишет, что приход Трампа к власти и его продолжающееся влияние представляют собой глубокий метафизический шок для устоявшегося политического, культурного и социального порядка. Этот шок, как учат Гурджиев и Успенский, необходим для пробуждения от «сна» механического существования. В этом контексте президентство Трампа служит космическим возмущением, которое заставляет людей и общества противостоять своим укоренившимся бессознательным моделям, побуждая их освободиться от сил, которые доминируют в их жизни, — проявляются ли эти силы в виде бюрократического управления, технократического контроля или культурной стагнации.
Трамп воплощает более глубокие космические силы, колеблющиеся между энтропией и потенциалом сознательной эволюции. Его присутствие на мировой сцене нарушает инерцию, характерную для цивилизаций поздней стадии, обнажая как дисфункции нынешней системы, так и возможность обновления. Он не просто человек, а символ более масштабной космической борьбы между механическими силами, которые привязывают человечество к повторяющимся моделям упадка, и потенциалом пробуждения, который ведет к трансформации. Независимо от того, рассматривается ли это положительно или отрицательно, влияние Трампа как мистической фигуры представляет собой возможность для отдельных людей и обществ «проснуться» от пассивного принятия статус-кво и заняться сознательным развитием своего будущего.
Философские основы Гурджиева и Успенского предлагают уникальную и глубокую линзу, через которую можно понять политический путь Трампа. Четвертый путь, как его предлагает Гурджиев, подчеркивает важность пробуждения в повседневной жизни — идея, которая резонирует с разрушительным воздействием Трампа на обычные политические процессы. Популизм Трампа, который призывает к возвращению к национальному суверенитету и идентичности, можно рассматривать как приглашение к коллективному пробуждению от «сна» глобалистского и бюрократического контроля. Его риторика бросает вызов механическим системам, которые доминировали в политической жизни, вторя призыву Гурджиева к людям осознать силы, которые ими управляют, и принять сознательные ответные действия.
Концепции Успенского о потрясениях и Луче Творения еще больше проливают свет на роль Трампа как фигуры, которая катализирует общественные изменения. Возвышение Трампа стало коллективным потрясением для западного мира, заставив людей противостоять более глубоким силам, действующим в их жизни, — силам, которые для многих привели к отчуждению и разочарованию. Через призму учений Успенского президентство Трампа представляет собой критический интервал на эволюционном пути западной цивилизации. Это момент выбора, когда люди и общества должны решить, оставаться ли им в своем механическом существовании или пробудиться и вернуть себе свою историческую и культурную судьбу.
И Гурджиев, и Успенский подчеркивают необходимость разрушения для роста, и политический путь Трампа воплощает этот принцип в большом масштабе. Его присутствие бросает вызов установленному порядку, заставляет людей подвергать сомнению свои предположения и предоставляет возможность для сознательной эволюции. Эта эзотерическая интерпретация роли Трампа выходит за рамки упрощенных повествований, часто используемых для описания его президентства и предлагает более глубокое понимание космических сил, действующих в современной политике.
Часть 1. Гурджиев и Успенский: размышления о политике
В этом контексте интересна недавняя работа Дугласа Ч. Ювана, в которой он исследовал роль Дональда Трампа не просто как политической фигуры, но как мистического катализатора разрушения и трансформации, опираясь на эзотерические учения Г. И. Гурджиева и П. Д. Успенского. Юван пишет, что приход Трампа к власти и его продолжающееся влияние представляют собой глубокий метафизический шок для устоявшегося политического, культурного и социального порядка. Этот шок, как учат Гурджиев и Успенский, необходим для пробуждения от «сна» механического существования. В этом контексте президентство Трампа служит космическим возмущением, которое заставляет людей и общества противостоять своим укоренившимся бессознательным моделям, побуждая их освободиться от сил, которые доминируют в их жизни, — проявляются ли эти силы в виде бюрократического управления, технократического контроля или культурной стагнации.
Трамп воплощает более глубокие космические силы, колеблющиеся между энтропией и потенциалом сознательной эволюции. Его присутствие на мировой сцене нарушает инерцию, характерную для цивилизаций поздней стадии, обнажая как дисфункции нынешней системы, так и возможность обновления. Он не просто человек, а символ более масштабной космической борьбы между механическими силами, которые привязывают человечество к повторяющимся моделям упадка, и потенциалом пробуждения, который ведет к трансформации. Независимо от того, рассматривается ли это положительно или отрицательно, влияние Трампа как мистической фигуры представляет собой возможность для отдельных людей и обществ «проснуться» от пассивного принятия статус-кво и заняться сознательным развитием своего будущего.
Философские основы Гурджиева и Успенского предлагают уникальную и глубокую линзу, через которую можно понять политический путь Трампа. Четвертый путь, как его предлагает Гурджиев, подчеркивает важность пробуждения в повседневной жизни — идея, которая резонирует с разрушительным воздействием Трампа на обычные политические процессы. Популизм Трампа, который призывает к возвращению к национальному суверенитету и идентичности, можно рассматривать как приглашение к коллективному пробуждению от «сна» глобалистского и бюрократического контроля. Его риторика бросает вызов механическим системам, которые доминировали в политической жизни, вторя призыву Гурджиева к людям осознать силы, которые ими управляют, и принять сознательные ответные действия.
Концепции Успенского о потрясениях и Луче Творения еще больше проливают свет на роль Трампа как фигуры, которая катализирует общественные изменения. Возвышение Трампа стало коллективным потрясением для западного мира, заставив людей противостоять более глубоким силам, действующим в их жизни, — силам, которые для многих привели к отчуждению и разочарованию. Через призму учений Успенского президентство Трампа представляет собой критический интервал на эволюционном пути западной цивилизации. Это момент выбора, когда люди и общества должны решить, оставаться ли им в своем механическом существовании или пробудиться и вернуть себе свою историческую и культурную судьбу.
И Гурджиев, и Успенский подчеркивают необходимость разрушения для роста, и политический путь Трампа воплощает этот принцип в большом масштабе. Его присутствие бросает вызов установленному порядку, заставляет людей подвергать сомнению свои предположения и предоставляет возможность для сознательной эволюции. Эта эзотерическая интерпретация роли Трампа выходит за рамки упрощенных повествований, часто используемых для описания его президентства и предлагает более глубокое понимание космических сил, действующих в современной политике.
Трамп как мистический катализатор
Часть 2. Последствия для будущего
Долгосрочное значение роли Трампа в процессе пробуждения все еще раскрывается, но последствия для эволюции сознания в современном обществе глубоки. Президентство Трампа,
рассматриваемое как позитивная или негативная сила, несомненно, изменило политический и культурный ландшафт. Его разрушительное влияние создало среду повышенной осознанности, в которой люди и общества вынуждены противостоять более глубоким реалиям своего существования. Этот период разрушения дает людям возможность пробудиться, освободиться от механических шаблонов, которые управляли их жизнью, и начать сознательные усилия по формированию своего будущего.
Однако исход этого процесса пробуждения неопределен. Как учат Гурджиев и Успенский, реакция на шок определяет, приведет ли он к росту или дальнейшему закреплению в механическом поведении. Президентство Трампа поляризовало общество, и эта поляризация отражает напряжение между теми, кто стремится пробудиться и вернуть себе свободу действий, и теми, кто отступает в бессознательные модели страха, разделения и реакции. Будущее будет зависеть от того, как люди и общества отреагируют на разрушения, которые внес Трамп, — воспользуются ли они возможностью для самосознания и трансформации или еще глубже погрузятся в инерцию упадка.
В более широком контексте западной цивилизации роль Трампа может стать поворотным моментом в эволюционной траектории сознания. Пока Запад борется с вызовами глобализации, технократии и культурной фрагментации, призыв Трампа вернуться к национальному суверенитету и идентичности предлагает путь к восстановлению исторической и культурной цели. Однако этот путь не гарантирует обновления. Он потребует коллективных усилий для участия в осознанных действиях, сопротивления механическим силам энтропии и переосмысления будущего, основанного на осознанности, преднамеренности и креативности.
Значение роли Трампа как мистического катализатора выходит за рамки политической сферы и распространяется на духовные и метафизические измерения человеческого существования. Его президентство служит напоминанием о том, что политические события не являются изолированными явлениями, а являются частью более масштабного космического процесса, который формирует эволюцию сознания. Влияние Трампа бросает вызов отдельным людям и обществам, чтобы противостоять более глубоким силам, действующим в их жизни, и взять на себя ответственность за собственное пробуждение. Будет ли эта возможность реализована, определит будущее направление западной цивилизации и более широкую эволюцию человеческого сознания в современную эпоху.
Часть 2. Последствия для будущего
Долгосрочное значение роли Трампа в процессе пробуждения все еще раскрывается, но последствия для эволюции сознания в современном обществе глубоки. Президентство Трампа,
рассматриваемое как позитивная или негативная сила, несомненно, изменило политический и культурный ландшафт. Его разрушительное влияние создало среду повышенной осознанности, в которой люди и общества вынуждены противостоять более глубоким реалиям своего существования. Этот период разрушения дает людям возможность пробудиться, освободиться от механических шаблонов, которые управляли их жизнью, и начать сознательные усилия по формированию своего будущего.
Однако исход этого процесса пробуждения неопределен. Как учат Гурджиев и Успенский, реакция на шок определяет, приведет ли он к росту или дальнейшему закреплению в механическом поведении. Президентство Трампа поляризовало общество, и эта поляризация отражает напряжение между теми, кто стремится пробудиться и вернуть себе свободу действий, и теми, кто отступает в бессознательные модели страха, разделения и реакции. Будущее будет зависеть от того, как люди и общества отреагируют на разрушения, которые внес Трамп, — воспользуются ли они возможностью для самосознания и трансформации или еще глубже погрузятся в инерцию упадка.
В более широком контексте западной цивилизации роль Трампа может стать поворотным моментом в эволюционной траектории сознания. Пока Запад борется с вызовами глобализации, технократии и культурной фрагментации, призыв Трампа вернуться к национальному суверенитету и идентичности предлагает путь к восстановлению исторической и культурной цели. Однако этот путь не гарантирует обновления. Он потребует коллективных усилий для участия в осознанных действиях, сопротивления механическим силам энтропии и переосмысления будущего, основанного на осознанности, преднамеренности и креативности.
Значение роли Трампа как мистического катализатора выходит за рамки политической сферы и распространяется на духовные и метафизические измерения человеческого существования. Его президентство служит напоминанием о том, что политические события не являются изолированными явлениями, а являются частью более масштабного космического процесса, который формирует эволюцию сознания. Влияние Трампа бросает вызов отдельным людям и обществам, чтобы противостоять более глубоким силам, действующим в их жизни, и взять на себя ответственность за собственное пробуждение. Будет ли эта возможность реализована, определит будущее направление западной цивилизации и более широкую эволюцию человеческого сознания в современную эпоху.
Гуанчжоуский субботний алко-джем
Темное просвещение в Шанхае
Ч.1
Продолжая тему очевидного подъема американского традиционализма. В своей свежей статье «Американские и российские правые объединяются» Economist пишет: «Американские мыслители, которым близко так называемое "Темное Просвещение" (по-другому – "неореакционное движение"), более прямолинейны в своем несогласии с эгалитаризмом и демократией. Так, один из таких мыслителей – Кертис Ярвин (Curtis Yarvin) – призвал создать американскую монархию, управляемой диктатором-президентом, то есть фигурой, которую иногда более вежливо называют "национальным генеральным директором". Вице-президент Дж. Д. Вэнс с одобрением процитировал работу господина Ярвина, пусть при этом и не сослался на монархические аспекты его мировоззрения».
Александр Дугин в тоже свежей работе, посвященной победе Трампа, «Еще более глубинное государство и «Темное Просвещение»» так говорит об этих идеях: «Интеллектуалы этого направления Кертис Ярвин и Ник Лэнд сформулировали теорию «Темного Просвещения», согласно которой, чтобы вступить в будущее, надо отбросить предрассудки гуманизма и обычного Просвещения, и напротив, обращение к традиционным институтам — таким как монархия, сословное общество, касты, закрытые системы — гораздо больше будет содействовать техническому прогрессу».
Как определяет «Неореакционный глоссарий» еще одного представителя движения Майкла Анисимова, Америкой правит враждебный Собор － «самоорганизующийся консенсус Прогрессистов и Прогрессивной идеологии, представленной университетами, средствами массовой информации и государственной службой». Поэтому первыми направлениями ударов в процессе чистки прогрессистов должны стать СМИ, система образования и госорганы, что и воплощается сейчас в действие.
В этом аспекте мне лично интересно, что крестный отец акселерационизма и «Темного просвещения» философ-футурист и писатель-фантаст Ник Лэнд до недавнего времени жил в Шанхае (впрочем, по моей информации он здесь и до сих пор, просто тщательно шифруется). В молодости испытавший увлечение мистикой и оккультизмом Алистера Кроули, Лэнд переехал в Шанхай в 2000 году после психического срыва, вызванного злоупотреблением амфетаминами.
Поселившись в Шанхае, Лэнд публиковался в China Daily и Shanghai Star. Говорил, что считает великими сингапурского авторитарного технократа Ли Куан Ю и бывшего китайского лидера Дэн Сяопина. Лэнд превратил это восхищение технократическими лидерами в целую политическую идеологию. Обличая словами Бурдье систему образования, еще в 1994 году в своем киберпанк-эссе он предвосхищал нынешние подхваченные неореакционными олигархами векторы космических исследований, искусственного интеллекта и кибернетики:
«Возьмем, к примеру, университеты. Обучение уступает контроль будущему, угрожая устоявшейся власти. Оно решительно подавляется всеми политическими структурами, которые заменяют его послушным и конформистским образованием, воспроизводящим привилегии как мудрость. Школы являются социальными устройствами, чья специфическая функция заключается в том, чтобы лишить возможности обучения, а университеты используются для легитимации школьного образования посредством вечного воссоздания глобальной социальной памяти.
Распад столичных систем образования в ближайшем будущем будет сопровождаться квазиточечным захватом снизу вверх академических учреждений, ускоряющим их мутацию в амнезийные катакосмические исследовательские зоны и базы, производящие кибернетическое программное оружие». А уже в 2009 году приятель и партнер Маска Питер Тиль заявил, что не верит, что свобода и демократия совместимы, － дела, на его взгляд, пошли плохо с тех пор, как значительно увеличилось число получателей социального пособия и избирательное право распространилось на женщин. Поэтому он решил сосредоточить усилия на киберпространстве, колонизации космоса и систейдинге, которые могли бы создать новые пространства свободы для таких, как он, белых либертарианцев за пределами нынешнего вконец испорченного мира.
Ч.1
Продолжая тему очевидного подъема американского традиционализма. В своей свежей статье «Американские и российские правые объединяются» Economist пишет: «Американские мыслители, которым близко так называемое "Темное Просвещение" (по-другому – "неореакционное движение"), более прямолинейны в своем несогласии с эгалитаризмом и демократией. Так, один из таких мыслителей – Кертис Ярвин (Curtis Yarvin) – призвал создать американскую монархию, управляемой диктатором-президентом, то есть фигурой, которую иногда более вежливо называют "национальным генеральным директором". Вице-президент Дж. Д. Вэнс с одобрением процитировал работу господина Ярвина, пусть при этом и не сослался на монархические аспекты его мировоззрения».
Александр Дугин в тоже свежей работе, посвященной победе Трампа, «Еще более глубинное государство и «Темное Просвещение»» так говорит об этих идеях: «Интеллектуалы этого направления Кертис Ярвин и Ник Лэнд сформулировали теорию «Темного Просвещения», согласно которой, чтобы вступить в будущее, надо отбросить предрассудки гуманизма и обычного Просвещения, и напротив, обращение к традиционным институтам — таким как монархия, сословное общество, касты, закрытые системы — гораздо больше будет содействовать техническому прогрессу».
Как определяет «Неореакционный глоссарий» еще одного представителя движения Майкла Анисимова, Америкой правит враждебный Собор － «самоорганизующийся консенсус Прогрессистов и Прогрессивной идеологии, представленной университетами, средствами массовой информации и государственной службой». Поэтому первыми направлениями ударов в процессе чистки прогрессистов должны стать СМИ, система образования и госорганы, что и воплощается сейчас в действие.
В этом аспекте мне лично интересно, что крестный отец акселерационизма и «Темного просвещения» философ-футурист и писатель-фантаст Ник Лэнд до недавнего времени жил в Шанхае (впрочем, по моей информации он здесь и до сих пор, просто тщательно шифруется). В молодости испытавший увлечение мистикой и оккультизмом Алистера Кроули, Лэнд переехал в Шанхай в 2000 году после психического срыва, вызванного злоупотреблением амфетаминами.
Поселившись в Шанхае, Лэнд публиковался в China Daily и Shanghai Star. Говорил, что считает великими сингапурского авторитарного технократа Ли Куан Ю и бывшего китайского лидера Дэн Сяопина. Лэнд превратил это восхищение технократическими лидерами в целую политическую идеологию. Обличая словами Бурдье систему образования, еще в 1994 году в своем киберпанк-эссе он предвосхищал нынешние подхваченные неореакционными олигархами векторы космических исследований, искусственного интеллекта и кибернетики:
«Возьмем, к примеру, университеты. Обучение уступает контроль будущему, угрожая устоявшейся власти. Оно решительно подавляется всеми политическими структурами, которые заменяют его послушным и конформистским образованием, воспроизводящим привилегии как мудрость. Школы являются социальными устройствами, чья специфическая функция заключается в том, чтобы лишить возможности обучения, а университеты используются для легитимации школьного образования посредством вечного воссоздания глобальной социальной памяти.
Распад столичных систем образования в ближайшем будущем будет сопровождаться квазиточечным захватом снизу вверх академических учреждений, ускоряющим их мутацию в амнезийные катакосмические исследовательские зоны и базы, производящие кибернетическое программное оружие». А уже в 2009 году приятель и партнер Маска Питер Тиль заявил, что не верит, что свобода и демократия совместимы, － дела, на его взгляд, пошли плохо с тех пор, как значительно увеличилось число получателей социального пособия и избирательное право распространилось на женщин. Поэтому он решил сосредоточить усилия на киберпространстве, колонизации космоса и систейдинге, которые могли бы создать новые пространства свободы для таких, как он, белых либертарианцев за пределами нынешнего вконец испорченного мира.
Темное просвещение в Шанхае
Ч.2
Воспевая в своих программных текстах Китай и синофутуризм, Лэнд обрушивал свой гнев на левую философию и западных гегельянцев: «Нео-Китай поднимается из будущего. […] Превосходство дальневосточного марксизма. В то время как китайская материалистическая диалектика денегативизирует себя в направлении шизофренизации системной динамики, постепенно рассеивая сверху вниз историческое предназначение в пропитанных Дао особых экономических зонах, ре-гегельянизированный западный марксизм вырождается из критики политической экономии в сочувствующую власти монотеологию экономики, примыкая к фашизму против дерегулирования. Левые тонут в националистическом консерватизме, удушая свою рудиментарную способность к «горячим» спекулятивным мутациям в «холодном» и депрессивном болоте культуры вины».
На ныне не работающем сайте Urban Future (Городское будущее) 2.0 воспевал он и Шанхай как город будущего, который, возможно, больше, чем любой другой «город в мире, управляет своим настоящим через воспоминания и ожидания. То, чем был Шанхай, все еще явно происходит на пути к цели, которую он давно предвкушал. Он спешит навстречу абсолютной, глобально раскаленной современности, которая манила его более 150 лет. Смутные предчувствия этой странной траектории уходят еще дальше в прошлое. Теперь она ближе, чем когда-либо, почти осязаема, обозначена мириадами знаков. По мере приближения этого момента события разворачиваются или разгораются все более стремительно. Urban Future － снова в их числе».
Говоря о традиционализме и временной спирали китайской истории, Лэнд пишет, что спираль синтезирует повторение и рост. Она описывает циклическую эскалацию , которая избегает — или предшествует — антагонизму между традицией и прогрессом, объясняя реставрацию как нечто иное, чем простое возвращение. «История современности быстро становится китайской, и китайская история — это не извилистые «обои», а конфуцианская реставрация, соответствующая трем великим волнам, каждая из которых является поворотом спирали, или круговоротом. После классической эпохи Китая и возрождения отечественной философской традиции династией Сун сегодня идет третья конфуцианская эпоха, или вторая конфуцианская реставрация, которая в точности совпадает с возрождением глобальной современности (или «модерности 2.0»). Поскольку будущее и прошлое развиваются вместе — или взаимодействуют, спираль времени является нашим проводником».
Ч.2
Воспевая в своих программных текстах Китай и синофутуризм, Лэнд обрушивал свой гнев на левую философию и западных гегельянцев: «Нео-Китай поднимается из будущего. […] Превосходство дальневосточного марксизма. В то время как китайская материалистическая диалектика денегативизирует себя в направлении шизофренизации системной динамики, постепенно рассеивая сверху вниз историческое предназначение в пропитанных Дао особых экономических зонах, ре-гегельянизированный западный марксизм вырождается из критики политической экономии в сочувствующую власти монотеологию экономики, примыкая к фашизму против дерегулирования. Левые тонут в националистическом консерватизме, удушая свою рудиментарную способность к «горячим» спекулятивным мутациям в «холодном» и депрессивном болоте культуры вины».
На ныне не работающем сайте Urban Future (Городское будущее) 2.0 воспевал он и Шанхай как город будущего, который, возможно, больше, чем любой другой «город в мире, управляет своим настоящим через воспоминания и ожидания. То, чем был Шанхай, все еще явно происходит на пути к цели, которую он давно предвкушал. Он спешит навстречу абсолютной, глобально раскаленной современности, которая манила его более 150 лет. Смутные предчувствия этой странной траектории уходят еще дальше в прошлое. Теперь она ближе, чем когда-либо, почти осязаема, обозначена мириадами знаков. По мере приближения этого момента события разворачиваются или разгораются все более стремительно. Urban Future － снова в их числе».
Говоря о традиционализме и временной спирали китайской истории, Лэнд пишет, что спираль синтезирует повторение и рост. Она описывает циклическую эскалацию , которая избегает — или предшествует — антагонизму между традицией и прогрессом, объясняя реставрацию как нечто иное, чем простое возвращение. «История современности быстро становится китайской, и китайская история — это не извилистые «обои», а конфуцианская реставрация, соответствующая трем великим волнам, каждая из которых является поворотом спирали, или круговоротом. После классической эпохи Китая и возрождения отечественной философской традиции династией Сун сегодня идет третья конфуцианская эпоха, или вторая конфуцианская реставрация, которая в точности совпадает с возрождением глобальной современности (или «модерности 2.0»). Поскольку будущее и прошлое развиваются вместе — или взаимодействуют, спираль времени является нашим проводником».