Cat_Cat

Как генерал с пацифистами поладил

Протестантская секта Менно Симонса (1496–1561) запретила своим членам любую военную службу и ношение оружия. Когда в Европе спал накал религиозного фанатизма, меннониты превратились из гонимых еретиков в ценный человеческий капитал. Они умели возделывать землю чрезвычайно эффективно. Ради хлеба и налогов, которые они приносили государствам, те могли мириться с их отказом от рекрутской повинности и даже приглашать их к себе. Генерал Эдуард Иванович Тотлебен написал в официальной записке о них: “Достаточно припомнить, каким замечательным благосостоянием пользовались менонитские поселения в Мариенвердерской низменности в устьях Вислы, обращенной ими из бесплодного пространства в цветущую местность; а между тем с подчинением их рекрутской повинности, эти образцовые и зажиточные хозяева королевства не остановились перед решением покинуть Пруссию и основать себе новое отечество в степях южной России. (...) Обратив в Новороссийском крае голые степи в цветущие колонии, они нисколько не задумываются покинуть с трудом добытое благосостояние и переселиться в совершенно неведомый для них край Америку, раз как затронуто в них опасение за свободное исповедание менонитского религиозного учения”.
Тотлебен познакомился с меннонитами, когда руководил обороной Севастополя. Они населяли земли недалеко от Крыма, куда их пригласила Екатерина II в конце XVIII века. Во время Крымской войны им было приказано поставлять армии провизию, перевозить солдат и предметы снабжения на телегах, чинить дороги и мосты, ухаживать за ранеными, которых привозили в колонии. Их добросовестное исполнение долга было отмечено монументом, который поставили в колонии Молочной по приказу Александра II. На монументе написали по-немецки: “...ни один из них не взял в руки оружие, поскольку они соблюдали клятву своих предков о непротивлении, но тем не менее они доказали, что непротивление (Wehr-losigkeit) и непатриотизм (Vaterlands-losigkeit) – это совершенно разные вещи”.

Хотя скорее их можно было назвать не патриотами, а верноподданными. Они были искренне преданы царям, но мало интересовались Россией за пределами своего замкнутого мирка. В 1866 году школьная инспекция выяснила, что меньше половины учителей в колониях понимают по-русски. Вышел указ, который обязал учителей преподавать на русском по одному часу в день. Но сначала они сами должны были выучить язык…

В начале 1870-х годов шла подготовка к замене рекрутских наборов всеобщей воинской повинностью. Меннониты услышали об этом и заволновались. Подтвердит ли царь Привилегиум (документ, освобождавший их от военной службы), который подписал его дед Павел I в 1800 году? В Петербург отправилась делегация старейшин во главе с Леонардом Зюдерманном и Герхардом Дейком. Ее принял великий князь Константин Николаевич, председатель Государственного совета. Конструктивного диалога не получилось. Старейшины говорили только по-немецки. Константин рассердился и сказал, что грех жить в России 70 лет и не выучить русский. Они стали обещать исправить это, но он ответил: “Поздно!” Делегаты, со своей стороны, не желали идти на компромисс. Когда Константин заговорил о возможностях альтернативной службы (того, чем община уже занималась в Крымскую войну), они отреагировали на это полным отсутствием интереса. Переговоры закончились без гарантий, что меннонитам предложат такую службу.

www.group-telegram.com/us/catx2.com/5024

3.2K viewsedited  Jan 23 at 05:05

Как генерал с пацифистами поладил

Протестантская секта Менно Симонса (1496–1561) запретила своим членам любую военную службу и ношение оружия. Когда в Европе спал накал религиозного фанатизма, меннониты превратились из гонимых еретиков в ценный человеческий капитал. Они умели возделывать землю чрезвычайно эффективно. Ради хлеба и налогов, которые они приносили государствам, те могли мириться с их отказом от рекрутской повинности и даже приглашать их к себе. Генерал Эдуард Иванович Тотлебен написал в официальной записке о них: “Достаточно припомнить, каким замечательным благосостоянием пользовались менонитские поселения в Мариенвердерской низменности в устьях Вислы, обращенной ими из бесплодного пространства в цветущую местность; а между тем с подчинением их рекрутской повинности, эти образцовые и зажиточные хозяева королевства не остановились перед решением покинуть Пруссию и основать себе новое отечество в степях южной России. (...) Обратив в Новороссийском крае голые степи в цветущие колонии, они нисколько не задумываются покинуть с трудом добытое благосостояние и переселиться в совершенно неведомый для них край Америку, раз как затронуто в них опасение за свободное исповедание менонитского религиозного учения”.
Тотлебен познакомился с меннонитами, когда руководил обороной Севастополя. Они населяли земли недалеко от Крыма, куда их пригласила Екатерина II в конце XVIII века. Во время Крымской войны им было приказано поставлять армии провизию, перевозить солдат и предметы снабжения на телегах, чинить дороги и мосты, ухаживать за ранеными, которых привозили в колонии. Их добросовестное исполнение долга было отмечено монументом, который поставили в колонии Молочной по приказу Александра II. На монументе написали по-немецки: “...ни один из них не взял в руки оружие, поскольку они соблюдали клятву своих предков о непротивлении, но тем не менее они доказали, что непротивление (Wehr-losigkeit) и непатриотизм (Vaterlands-losigkeit) – это совершенно разные вещи”.

Хотя скорее их можно было назвать не патриотами, а верноподданными. Они были искренне преданы царям, но мало интересовались Россией за пределами своего замкнутого мирка. В 1866 году школьная инспекция выяснила, что меньше половины учителей в колониях понимают по-русски. Вышел указ, который обязал учителей преподавать на русском по одному часу в день. Но сначала они сами должны были выучить язык…

В начале 1870-х годов шла подготовка к замене рекрутских наборов всеобщей воинской повинностью. Меннониты услышали об этом и заволновались. Подтвердит ли царь Привилегиум (документ, освобождавший их от военной службы), который подписал его дед Павел I в 1800 году? В Петербург отправилась делегация старейшин во главе с Леонардом Зюдерманном и Герхардом Дейком. Ее принял великий князь Константин Николаевич, председатель Государственного совета. Конструктивного диалога не получилось. Старейшины говорили только по-немецки. Константин рассердился и сказал, что грех жить в России 70 лет и не выучить русский. Они стали обещать исправить это, но он ответил: “Поздно!” Делегаты, со своей стороны, не желали идти на компромисс. Когда Константин заговорил о возможностях альтернативной службы (того, чем община уже занималась в Крымскую войну), они отреагировали на это полным отсутствием интереса. Переговоры закончились без гарантий, что меннонитам предложат такую службу.

BY Cat_Cat