Тульская девятиэтажкас 2005 года живёт со сломанными лифтами, а чиновники говорят людям, что не время думать о таких проблемах во время «СВО»
Когда мы только узнали о существовании девятиэтажного дома в Тульской области, в котором уже почти 20 (!) лет не могут отремонтировать лифт, первое, о чём подумалось: «Да ладно, ну не может такого быть». Журналистка «Новой вкладки» Алёна Кордюкова съездила в тот дом и убедилась, что такое быть очень даже может.
Более того, такое может быть не только из-за того, что отвечающие за лифты должностные лица халатно относятся к своей работе (а еще ожидаемо ссылаются на то, что война идёт), но и потому, что живущие на нижних этажах люди совершенно равнодушны к тому, что их соседи с верхних этажей вынуждены подниматься пешком — кто с тяжелыми сумками, кто на костылях, а кто и после инсульта. Но разделение людей на заинтересованных и не очень проходит не только по этажам. Пока одни жильцы с четвертого этажа пишут насчет лифта письма во все инстанции, вплоть до Путина, другие — с девятого — не считают нужным ходить даже на собрания ТСЖ, где как раз и происходит голосование за ремонт лифтов. В общем, всё, как в знаменитом фильме Андрея Лошака «Пентагон». Только там действие происходило в аварийном доме в городе Новоузенске Саратовской области. А здесь — в городе Узловая в Тульской.
Тульская девятиэтажкас 2005 года живёт со сломанными лифтами, а чиновники говорят людям, что не время думать о таких проблемах во время «СВО»
Когда мы только узнали о существовании девятиэтажного дома в Тульской области, в котором уже почти 20 (!) лет не могут отремонтировать лифт, первое, о чём подумалось: «Да ладно, ну не может такого быть». Журналистка «Новой вкладки» Алёна Кордюкова съездила в тот дом и убедилась, что такое быть очень даже может.
Более того, такое может быть не только из-за того, что отвечающие за лифты должностные лица халатно относятся к своей работе (а еще ожидаемо ссылаются на то, что война идёт), но и потому, что живущие на нижних этажах люди совершенно равнодушны к тому, что их соседи с верхних этажей вынуждены подниматься пешком — кто с тяжелыми сумками, кто на костылях, а кто и после инсульта. Но разделение людей на заинтересованных и не очень проходит не только по этажам. Пока одни жильцы с четвертого этажа пишут насчет лифта письма во все инстанции, вплоть до Путина, другие — с девятого — не считают нужным ходить даже на собрания ТСЖ, где как раз и происходит голосование за ремонт лифтов. В общем, всё, как в знаменитом фильме Андрея Лошака «Пентагон». Только там действие происходило в аварийном доме в городе Новоузенске Саратовской области. А здесь — в городе Узловая в Тульской.
Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
