Нынешняя неделя на канале началась с фотографий Северной Кореи. Логично, что и нашу импровизированную рубрику #читаем_вместе стоит продолжить текстом об истории этой страны.

На днях я закончил читать монографию Фёдора Тертицкого "Ким Ир Сен: Вождь по воле случая" (М., 2025, 440 с.) и нашёл в ней массу всего интересного для себя и моих подписчиков.

Думаю, нелишним будет своеобразный дисклеймер:

я вполне понимаю некий скептицизм со стороны некоторых друзей-коллег-корееведов по отношению к работе Тертицкого, продиктованный, вероятнее всего, довольно однозначно негативным отношением автора к КНДР и северокорейским властям.

В нашем же корееведении существует давняя и вполне понятная традиция "очеловечивания" образа Северной Кореи — в духе анекдота "Ну, ужас... Но не ужас-ужас!" А на фоне нынешних событий так и вообще ничего плохого в адрес наших боевых братьев говорить не хочется. Автор же — повторюсь — будучи сотрудником сеульского университета, не только говорит, но и в делает это в довольно безапелляционной манере. Это стоит учитывать, да.

При этом, если не сильно тригерриться на те проклятия, которые автор регулярно отпускает в адрес династии Кимов и всего, с ней связанного, то в исследовании можно найти массу всего интересного и полезного. Такой качественной работы с источниками ещё поискать! Да и по стилю изложения это просто образцовый текст. Написано легко, ёмко, увлекательно. Учиться и учиться! В целом, как по мне, это одна из лучших работ на русском языке по истории Восточной Азии ХХ века. появившихся за последние годы. И читать её желательно с карандашом в руках — с конспектом и выписками.

Я такие выписки делаю из всех достойных книг, которые удаётся прочитать. С некоторыми из них поделюсь.

Впрочем, не будем слишком залазить на корееведную деляну. История Ким Ир Сена — это ещё и в значительной степени про Китай. Сюжетов по китайско-корейским отношениям масса. На них и сконцентрируемся.

Краеугольный камень отношений КНР и КНДР — двух государств, возникших в конце 1940-х годов — вопрос о китайской помощи в Корейской войне 1950-1953 годов

Сюжет о вступлении в войну "китайских народных добровольцев", фактически спасших КНДР от неминуемого разгрома, хорошо известен. Менее известно — что Пекин в течение 1949-1951 годов неоднократно менял свою позицию в отношении помощи Пхеньяну, так что "к водам синей речки Амноккан юный доброволец" мог бы и не прийти...

Ещё в мае 1949 года (то есть за несколько месяцев до провозглашения КНР) Мао Цзэдун заявил, что в случае межкорейской войны коммунистический Китай поможет армии КНДР продовольствием и вооружением *. Однако, окончательное решение по такому вопросу могла принять только Москва.

Первые попытки Ким Ир Сена добиться положительного решения на этот счёт датируются августом 1949 года. Однако, на тот момент Москва отреагировала сдержанно-отрицательно и была готова "санкционировать" только ограниченную операцию по захвату Ончжинского полуострова, отрезанного от остальной Южной Кореи 38-й параллелью.

В январе 1950 году (вероятно под впечатлением от успехов китайских коммунистов) Сталин был уже благосклоннее к предложению Кима, что фиксируется по переписке с нашим посольством в Пхеньяне. В мае того же года Мао Цзэдун встретился с Ким Ир Сеном и пообещал, что "если американцы примут участие в боевых действиях, то Китай поможет Северной Корее войсками".

Война началась в ночь с 24 на 25 июня (сегодня годовщина, 75 лет).

Уже 28 июня Корейская народная армия взяла Сеул, а Ким Ир Сен выступил с обращением к жителям "освобождённой столицы КНДР" (по действовавшей на тот момент конституции это был не Пхеньян, а именно Сеул).

Однако, после того как на стороне противника начали воевать американцы, ситуация быстро изменилась на 180 градусов. 28 сентября Сеул был отвоёван. К 1 октября Сталин пришёл к выводу, что "положение у корейских товарищей становится отчаянным". Он сообщил в Пекин, что КНР должна немедленно вступить в войну, но в то же время окончательное решение Сталин оставил за китайским руководством.

И что же Председатель Мао?..

#читаем_вместе (окончание здесь)

* Телеграмма руководителя группы советских специалистов в Северо-Восточном Китае Предсовмин СССР об итогах китайско-корейских переговорах о сотрудничестве в военной области № 54611 от 18.05.1949 // АП РФ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 331. Л. 59-61.

#читаем_вместе (начало здесь)

...А Председатель Мао ответил уже 2 октября — в первую годовщину установления дипломатических отношений между КНР и СССР.

И ответ это был чёткий: нет.

Мао заявил, что Китай не будет вступать в войну, так как, послав несколько дивизий, добиться перелома в военных действиях будет нелегко, а вступление в дело китайских войск может привести к войне с США, что неминуемо перерастёт и в мировую войну тоже.

Кроме того, вступление КНР в войну ставило бы крест на планах по восстановлению национальной экономики после долгой гражданской войны. Поэтому, писал Мао, будет лучше, если КНДР "временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну".

Москва была удивлена таким новостям. Ким Ир Сен почувствовал, что это конец. Сеул начал готовиться к победе — южнокорейская почта выпустила марки по случаю грядущего объединения, на которых был изображён южнокорейский флаг, поднятый над вершиной горы Пэктусан.

Москве пришлось надавить на Пекин, и Председатель Мао смягчил свою позицию. В шесть часов утра 8 октября Ким Ир Сен получил телеграмму, в которой пекинское руководство информировало его, что намеренно помочь Пхеньяну. При этом чёткие формы этой помощи не обозначались.

В Пекине продолжались дебаты. За ввод войск в Северную Корею выступал Гао Ган (* три года спустя репрессированный). Мао продолжал колебаться. 12 октября Мао Цзэдун связался с представителем Москвы и сказал, что китайские войска всё-таки не будут вступать в войну.

Узнав об этом, Сталин приказал Ким Ир Сену эвакуироваться из Северной Кореи.

Одновременно в ходе встреч с Чжоу Эньлаем, в тот момент находившимся с визитом в Москве, Сталин дополнительно высказался за китайскую интервенцию. В результате уже 13 октября Мао Цзэдун всё-таки согласился на ввод войск*. (Но без формального объявления войны, войска вводились как отряды добровольцев)

19 октября "китайские народные добровольцы" начали пересекать северокорайскую границу. В конце ноября китайцы начали полномасштабное контрнаступление. Американцы оставили Пхеньян без боя. А уже 4 января 1951 года войска КНР взяли Сеул.

При этом дальнейшее продвижение китайских войск сдерживалось не только сопротивлением американцев, но и стратегической установкой Мао Цзэдуна — китайский вождь считал своей целью восстановление в Корее довоенного статус-кво, а не завоевание Южной Кореи, как того хотел Ким Ир Сен.

* Фын Си. Пхеньян. Штыкову. Для товарища Ким Ир Сена. Ш/т № 4/6759 от 13.10.50. (Фын Си — один из псевдонимов Сталина, используемый в шифротелеграммах).

По: Тертицкий, 2025. С. 135-147.

Китайскими народными добровольцами, спасшими КНДР от неминуемого поражения, командовал Пэн Дэхуай — герой китайской гражданской войны, позднее ставший маршалом и министром обороны.

Пэн Дэхуай и Ким Ир Сен сильно недолюбливали друг друга.

Пэн был зол на Кима за то, что Китаю приходится искупать ошибки последнего ценой жизней множества солдат и командиров. Не скрывал он и своего невысокого мнения о талантах Кима в области военного дела.

В архивных документах можно найти упоминания о таком эпизоде: Кима, приехавшего в ставку Пэна, задержали и долгое время удерживали китайские часовые, хотя для Китая он был главой государства-союзника*.

Три года спустя фактического окончания Корейской войны (мирный договор между двумя Кореями, напомним, по-прежнему так и не заключён) Пэн Дэхуай снова прибыл в КНДР.

На этот раз в качестве сопредседателя советско-китайской комиссии, направленной ЦК КПК и КПСС для того, чтобы разобраться с чистками в руководстве КНДР, которые инициировал Ким Ир Сен в августе 1956 года (спустя пару месяцев после ХХ съезда КПСС и речи Н.С. Хрущёва о "культе личности и его последствиях").

Комиссию возглавили Пэн Дэхуай и Анастас Микоян. В Пхеньяне они заставили Ким Ир Сена провести новый пленум Центрального комитета правящей Трудовой партии, который частично отменил "чересчур строгие" решения августовского пленума.

Ким Ир Сен был вынужден временно отступить — но новой обиды Пэн Дэхуаю он, конечно, не простил.

Вскоре комиссия уехала, после чего оппозиционеров подвергли новой, уже окончательной чистке. А Микоян и Пэн Дэхуай были вычищены из истории КНДР.

В северокорейских энциклопедиях в период правления Ким Ир Сена не было ни единого упоминания ни о Микояне, ни о Пэн Дэхуае. И это несмотря на тот факт, что последний командовал китайской армией во время Корейской войны.

(От себя добавлю, что блестящий военачальник Пэн Дэхуай проиграл в политических интригах и в родном Китае.

На протяжении 1950-х годов нарастали его противоречия с Мао Цзэдуном. Они достигли пика в 1957-1958 годах на фоне начатой Мао политики "трёх красных знамён", включавшей знаменитую "битву за сталь", форсированный переход в сельском хозяйстве к "народным коммунам" и так далее. На Лушаньском пленуме ЦК КПК в июле 1959 года Пэн Дэхуай осмелился открыто раскритиковать Мао Цзэдуна (оперируя в том числе метафорами из "Троецарствия", называя себя Чжан Фэем, то есть апеллируя к традиционному противопоставлению Чжан Фэя и Цао Цао, с которым в свою очередь ассоциировал себя Мао). На пленуме встал вопрос о доверии к Мао Цзэдуну как к лидеру партии, в результате чего Мао даже заявил о готовности вновь уйти в "горы и деревни" и снова начать партизанскую борьбу — только на этот раз против действующей власти.

В результате большинство в руководстве партии поддержали Мао. А Пэн Дэхуай был снят с должности министра обороны. Из правительственной резиденции он был переселён в полуразрушенный дом, который некогда принадлежал предателю У Саньгую. В годы "культурной революции" подвергся нападкам хунвэйбинов, по итогу оказался в заключении, где и умер.

О судьбе Пэн Дэхуая можно почитать: Мемуары маршала / пер. с кит. А. В. Панцова, В. Н. Усова и К. В. Шевелева. М. : Воениздат, 1988. 384 с.)

А выше отрывок по китайско-северокорейским отношениям приводится по: Тертицкий. 2025. С. 150, 187-188.

* О Корейской войне и переговорах о перемирии. 09.08.1966 // РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 266. Л. 122-131.

#читаем_вместе

Пэн Дэхуай выпивает с Ким Ир Сеном на банкете в честь годовщины создания КНДР. 1954 год. Пхеньян.

Пэн Дэхуай всегда позиционировал себя как прямолинейного, грубоватого солдата. Мол, "интриги не моё". Чжан Фэй из "Троецарствия". Эддард Старк из "Игры престолов". Презирал и Ким Ир Сена, и Мао Цзэдуна, которого один из немногих и после 1949 года позволял себе называть панибратски: 老毛.

А по фото и не скажешь..

Ещё одна любопытная фотография — первое появление Ким Ир Сена на публике в Пхеньяне 14 октября 1945 года

Фёдор Тертицкий так описывает это историческое событие:

"Для появление urbi et orbi Ким Ир Сену нужна была подходящая одежда. Конечно, поскольку его представляли как национального героя, форма капитана Красной армии совершенно не подходила. Подобрать Ким Ир Сену костюм оказалось задачей непростой — рост будущего вождя был значительно выше среднего. Наконец, после нескольких неудачных попыток, советские офицеры нашли ему коричневый костюм, белую рубашку и полосатый галстук подходящего размера. Несмотря на все попытки генерала Лебедева помешать этому, Ким Ир Сен приколол на костюм свой орден Красного Знамени. Это была его единственная награда, и он ею очень гордился". (М., 2025. С. 97).

В общем, выглядел будущий Вечный Президент КНДР на первом не слишком презентабельно. Да ещё и молодой слишком — 33 года. Потом, конечно, и раздобрел, и постарел, да и костюмчик сидел получше. (К тому же быстро понял: если ты национальный лидер и не знаешь, что надеть, — носи френч! Беспроигрышная тема).

Ещё из интересных штрихов — обратите внимание на флаги.

Помимо советских красных знамён отчётливо виден флаг, который сейчас у нас ассоциируется исключительно с Южной Кореей. Однако, в 1945 году его использовали и власти на севере полуострова. И лишь в 1948 году появился нынешний флаг КНДР.

Впрочем, в 1945-1949 годах в Восточной Азии вообще происходило много всего переходного, а оттого для нынешнего взгляда непривычного. Раньше я уже публиковал фото из архивов Гродековского музея с изображением митинга в Харбине с тем же корейским "флагом великих перемен", портретами Сталина и Чан Кайши в одном ряду.

三体: Пхеньян, Пекин, Москва

На рубеже 1950-60-х годов, то есть менее десятилетия спустя спасения КНДР в Корейской войне, отношения Пхеньяна со своими главными союзниками ухудшились. Главной причиной стали произведённые Ким Ир Сеном чистки в руководстве КНДР, от которых пострадали политики, связанные с СССР и КНР.

Вскоре на фоне начала в КНР "культурной революции" отношения Китая и Северной Корее ухудшились ещё больше.

В 1966 году Мао Цзэдун заявил, что руководство КПК (кроме него самого, конечно) прогнило насквозь, и призвал революционные массы, в первую очередь молодёжь, вести "огонь по штабам".

Хунвэйбиновский террор входил в полное противоречие с идеями Ким Ир Сена о том, как надо управлять государством. Ким любил жёсткий порядок в духе Сталина, а не управляемый хаос в стиле Мао. С врагами вождя должна разбираться подотчётная ему политическая полиция, а не агрессивно настроенная толпа его последователей, считал Ким Ир Сен.

Вскоре дело дошло даже до конфликтов на китайско-северокорейской границе. Пекин начал оказывать давление на КНДР, требуя отдать Китаю часть горы Пэктусан (Чанбайшань), через которую проходит граница. В какой-то момент КНР даже пригрозила Северной Корее военной операцией, если требования не будут выполнены.

Северная Корея в свою очередь установила по берегам рек, пограничных с КНР, транспаранты, осуждающие Мао Цзэдуна. В приграничном северокорейском городе Синыйчжу дети регулярно ходили к побережью реки Ялуцзян (Амноккан) и бросали камни в сторону Китая. Конечно, Ялу — довольно широкая река и добросить камень до китайского берега было нереально, но тут важен был поступок, а не результат.

(От себя замечу, что Туманган в районе города Тумэнь вполне можно и перекинуть. Ежели умеючи. Впрочем, с корейской стороны там никакого города нет. Так, кусты только какие-то).

Впрочем, к концу 1960-х ситуация для Северной Кореи стала сложной. Страна находилась в ссоре как с СССР, так и с КНР, а других партнёров, способных поддерживать её финансово, найти не смогла. Находясь в стеснённых обстоятельствах, Ким Ир Сен решил нормализовать отношения с кем-либо из своих социалистических соседей.

В 1966 году он встречался с Брежневым, но ни саммит, ни последующие переговоры значимых результатов не принесли.

Тогда Пхеньян качнулся в сторону Пекина. В апреле 1970 года КНДР посетил Чжоу Эньлай (* тот самый, который за год до этого совместно с Косыгиным остановил падение в пропасть советско-китайских отношений, а год спустя совместно с Киссинджером запустил китайско-американское сближение).

Пекин и Пхеньян договорились покончить с расколом. Вплоть до 1980-х годов КНДР была гораздо ближе к СССР, чем к Китаю.

Всё изменилось, когда в КНР начались реформы, не принятые северокорейским руководством. На этом фоне Пхеньян начал шаги навстречу Москве.

Как и в случае с советско-китайской нормализацией, начальный этап сближения пришёлся на 1982-1985 годы и, таким образом, пришёлся на период правления аж четырёх генсеков (Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачёв). Установилось хрупкое равновесие между странами. Две из трёх пошли по пути преобразований, в КНДР же сохранялся режим образца середины ХХ века.

В результате в 1990-1992 годах и Москва, и Пекин установили дипломатические отношения и с Сеулом тоже. Это сильно ухудшило (в очередной раз отношения КНДР и КНР), однако, привычного манёвра в сторону другого соседа Пхеньяну сделать не удалось. СССР распался, а новое руководство Кремля своим дальневосточным соседом не интересовалось (да и своим-то Дальним Востоком не очень), — так что не приходилось говорить ни о какой-либо экономической помощи для КНДР, ни тем более о союзных отношениях.

Так начались мрачные для Северной Кореи 1990-е годы.

Потом было постепенное улучшение ситуации — как в экономическом, так и внешнеполитическом плане, выпавшее на нулевые-десятые.

И, наконец, 2020-е — вероятно, самые успешные для северокорейской дипломатии за всю историю.

Использованы отдельные отрывки: Тертицкий, 2025, специально для рубрики #читаем_вместе

#КНДР_80_е

Рок-н-ролл за антиимпериалистическую солидарность, мир и дружбу!

(Плакат XIII Всемирного фестиваля молодёжи и студентов, который был проведён в 1989 году в Пхеньяне. Этим мероприятием Северная Корея как бы "ответила" на проведение в Сеуле Олимпиады-88).

Сфотографировался со свежеиспечёнными китаистами-магистрами на фоне легендарных коридоров МГИМО, где они провели шесть лет (а я уже три с половиной).

Про годы вспомнил неслучайно — именно эта группа была первой, с которой я начал работать в далёком (как сейчас уже кажется) феврале 2022-го. Поэтому и лёгкая сентиментальность по поводу их выпуска ожидаема и понятна.

С работой ребята в основном уже определились. Так что буду ждать сообщений о дальнейших успехах. В том, что они скоро последуют, — не сомневаюсь. В добрый путь, друзья! Главное — всегда поддерживайте друг друга и не забывайте альма-матер!

Где мы? На Юго-Западной! Чего мы хотим? Обойти все местные чифаньки!