кикути кан / 菊池 寛 (きくち かん), как приличный джентельмен своего времени, написал часть произведений о высоких материях и о том, как космические корабли бороздят. потом он к нашему общему счастью пошел в народ и стал писать более удобоваримые вещи. спорить со снобскими мальчиками об искусстве — это забавно, но высокодуховным кушать тоже хочется.

хэппи энда не будет, но нам и не надо. я уже писал о том, что роман “прошу, найди маму” дает ключ к стандартному корейскому сюжету — можно прочесть только его, и все остальные романы, написанные корейцами, больше невозможно проспойлерить. вот, “портрет…” — это такой же ключ к романам японским. тут есть все базовые персонажи 20го века — коварный торговец без рода и племени, прохлопавшая все имущество аристократия, хорошие политики, плохие политики, пример и анти-пример сыновней / дочерней почтительности.

но если мы такие умные и знаем, кто и как должен поступить, то нам было бы скучно. кикути берет и трясет эту банку с тараканами изо всех сил — и вот, добропорядочный аристократ-политик вынужден отдать свою дочь замуж за наглого нувориша, потому что тот скупил его долговые расписки. но что если дочь аристократа — юная мисс рурико — не станет покорной женой, а предпочтет отправить ненаглядного мужа господина сёду на тот свет? а что если она станет собирать у себя дома студентов / интеллектуалов / офицеров — и методично разбивать их хрупкие мужские сердечки?

на идиотский вопрос “чему нас учит эта книга” нет однозначного ответа. автор очень хорошо описывает не только мотивы, но и последствия всех поступков — и при желании можно прочесть роман как историю зарождающегося феминизма, а можно как критику бездуховного запада, который рассказал нашим женщинам про кармен, равноправие, и вообще они теперь, вон, ходят по городу и еще читать умеют. да, мадам рурико, вы теперь свободны — и чо? стали вы счастливее? сколько вам надо трупов, чтобы вы успокоились?

я советую. на русском — было полное впечатление, что это такой вылизанный бунин с куприным. не спрашивайте, я так чувствую (я люблю и того, и другого, поэтому как-то еще и от самого текста получал удовольствие).

в последнем выпуске “закладки” галина юзефович рассказывает, кто такой проспер мериме. нам это важно, потому что он еще и любимый писатель мадам рурико! она в целом, отравлена этими западными дяденьками, да еще и по-французски говорит. послушайте до прочтения романа — и мотивы мадам рурико тоже станут чуть понятнее.

а вот тут есть длинная обстоятельная рецензия, но она немного убивает интригу (я спойлеров не боюсь, но если вы не готовы, а у меня получилось вас заинтересовать, то лучше не читайте)

удивительно, но нашел книгу на корейском. прочти сам и передай другу.

я хотел снять такой же рилз, но потом понял, что я слушаю аудиокниги только на улице. а еще я сильно матерюсь, а иногда сажусь на лавку поплакать. не очень эстетично.

постоянная рубрика “когда у меня будет подкаст, я хочу озвучивать свои путанные мысли” — я, кажется, могу внятно сформулировать причину №1, почему мне нравится, условно, азиатская литература.

в произведениях русской классики обязательно будет тот самый переломный момент, после которого жизнь уже никогда не будет прежней — жизнь делится на до и после. выбор такого момента — всегда личное решение автора, которое он потом худо-бедно объяснит, почему именно этот момент важен и почему могло быть только так, а никак иначе. убил старуху-процентщицу, встретил его / ее, все понял, отрезал руку / ногу, попал в аварию — вариантов множество.

в азиатской литературе нет очевидного катарсиса. не путаем катарсис с кульминацией — кульминация в китайском романе есть. но персональный катарсис — редко. какое тут может объяснение в лоб? мы тут все очень свободные и индивидуалисты, а они там живут общинным строем, у них коллективизм и круговая порука. мне кажется, это идиотское объяснение (хотя да, о личности героя в литературе спор имеет место быть).

снова вернемся к авторской задумке — катарсис нужен, потому что иначе история сыпется. по неочевидной мне логике русский писатель думает, что вот это то самое событие в жизни человека может быть только одно. а задача героя — сидеть и до смерти пережевывать его.

в азиатской литературе жизнь героя не заканчивается / не меняется после события Х. вернее, жизнь меняется, но если человек не идиот, то он может заметить, что жизнь вообще меняется каждую секунду. маленький буддисткий катарсис происходит каждую секунду — и цель героя не биться головой о стенку в попытке вернуться в то славное время, а утереться и идти дальше.

азиатские герои живут от катарсиса к катарсису (ну чисто мы). герои классических произведений на русском как будто бы просто не доживают до катарсиса №2, поэтому ходят со своей психологической травмой и бесконечно ноют. герой-азиат же знает, что за травмой Х будет еще одна травма, и еще одна травма, и еще одна. и да, это не очень оптимистично, но реалистично.