Любимые книги философа и экономистки Розы Люксембург.
• «Хаджи-Мурат», Лев Толстой, 1896–1904
Итоговое произведение Толстого — основанный на документах и свидетельствах современников портрет героического воина Хаджи-Мурата, мечущегося меж двух огней. Увлекшись историей мятежного военачальника, Лев Николаевич вошел в азарт и часами работал над «Хаджи-Муратом», каясь потом в дневнике: «Совестно писать пустяки». Впрочем, Люксембург, посвятившей несколько статей Толстому и особенно его поздним повестям, так не казалось: в письмах друзьям мыслительница восхищалась «неумолимой честностью и решительностью» русского писателя.
• «Кандид, или Оптимизм», Вольтер, 1759
Как и Толстой, Вольтер не слишком жаловал написанное им и почти десять лет не признавался, что создал «Кандида». К тому же это было опасно: пропитанную цинизмом повесть о «лучшем из миров» церковь внесла в Индекс запрещенных книг. Тем не менее легкий язык вольтеровской прозы восхищал Пушкина и Флобера, а Люксембург читала «Кандида» для отдохновения — в перерывах между мучительным продиранием через «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гёте.
• «Легенда об Уленшпигеле», Шарль де Костер, 1867
Нидерландская революция XVI века глазами странствующего шута. Обратившись к средневековым легендам, де Костер выковал приключенческий эпос, равно захватывающий и поучительный. Роза Люксембург называла «Легенду...» «одним из величайших произведений мировой литературы» и признавалась, как «жадно накинулась» на эту книгу.
• «Хаджи-Мурат», Лев Толстой, 1896–1904
Итоговое произведение Толстого — основанный на документах и свидетельствах современников портрет героического воина Хаджи-Мурата, мечущегося меж двух огней. Увлекшись историей мятежного военачальника, Лев Николаевич вошел в азарт и часами работал над «Хаджи-Муратом», каясь потом в дневнике: «Совестно писать пустяки». Впрочем, Люксембург, посвятившей несколько статей Толстому и особенно его поздним повестям, так не казалось: в письмах друзьям мыслительница восхищалась «неумолимой честностью и решительностью» русского писателя.
• «Кандид, или Оптимизм», Вольтер, 1759
Как и Толстой, Вольтер не слишком жаловал написанное им и почти десять лет не признавался, что создал «Кандида». К тому же это было опасно: пропитанную цинизмом повесть о «лучшем из миров» церковь внесла в Индекс запрещенных книг. Тем не менее легкий язык вольтеровской прозы восхищал Пушкина и Флобера, а Люксембург читала «Кандида» для отдохновения — в перерывах между мучительным продиранием через «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гёте.
• «Легенда об Уленшпигеле», Шарль де Костер, 1867
Нидерландская революция XVI века глазами странствующего шута. Обратившись к средневековым легендам, де Костер выковал приключенческий эпос, равно захватывающий и поучительный. Роза Люксембург называла «Легенду...» «одним из величайших произведений мировой литературы» и признавалась, как «жадно накинулась» на эту книгу.
group-telegram.com/chtvmag/3338
Create:
Last Update:
Last Update:
Любимые книги философа и экономистки Розы Люксембург.
• «Хаджи-Мурат», Лев Толстой, 1896–1904
Итоговое произведение Толстого — основанный на документах и свидетельствах современников портрет героического воина Хаджи-Мурата, мечущегося меж двух огней. Увлекшись историей мятежного военачальника, Лев Николаевич вошел в азарт и часами работал над «Хаджи-Муратом», каясь потом в дневнике: «Совестно писать пустяки». Впрочем, Люксембург, посвятившей несколько статей Толстому и особенно его поздним повестям, так не казалось: в письмах друзьям мыслительница восхищалась «неумолимой честностью и решительностью» русского писателя.
• «Кандид, или Оптимизм», Вольтер, 1759
Как и Толстой, Вольтер не слишком жаловал написанное им и почти десять лет не признавался, что создал «Кандида». К тому же это было опасно: пропитанную цинизмом повесть о «лучшем из миров» церковь внесла в Индекс запрещенных книг. Тем не менее легкий язык вольтеровской прозы восхищал Пушкина и Флобера, а Люксембург читала «Кандида» для отдохновения — в перерывах между мучительным продиранием через «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гёте.
• «Легенда об Уленшпигеле», Шарль де Костер, 1867
Нидерландская революция XVI века глазами странствующего шута. Обратившись к средневековым легендам, де Костер выковал приключенческий эпос, равно захватывающий и поучительный. Роза Люксембург называла «Легенду...» «одним из величайших произведений мировой литературы» и признавалась, как «жадно накинулась» на эту книгу.
• «Хаджи-Мурат», Лев Толстой, 1896–1904
Итоговое произведение Толстого — основанный на документах и свидетельствах современников портрет героического воина Хаджи-Мурата, мечущегося меж двух огней. Увлекшись историей мятежного военачальника, Лев Николаевич вошел в азарт и часами работал над «Хаджи-Муратом», каясь потом в дневнике: «Совестно писать пустяки». Впрочем, Люксембург, посвятившей несколько статей Толстому и особенно его поздним повестям, так не казалось: в письмах друзьям мыслительница восхищалась «неумолимой честностью и решительностью» русского писателя.
• «Кандид, или Оптимизм», Вольтер, 1759
Как и Толстой, Вольтер не слишком жаловал написанное им и почти десять лет не признавался, что создал «Кандида». К тому же это было опасно: пропитанную цинизмом повесть о «лучшем из миров» церковь внесла в Индекс запрещенных книг. Тем не менее легкий язык вольтеровской прозы восхищал Пушкина и Флобера, а Люксембург читала «Кандида» для отдохновения — в перерывах между мучительным продиранием через «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гёте.
• «Легенда об Уленшпигеле», Шарль де Костер, 1867
Нидерландская революция XVI века глазами странствующего шута. Обратившись к средневековым легендам, де Костер выковал приключенческий эпос, равно захватывающий и поучительный. Роза Люксембург называла «Легенду...» «одним из величайших произведений мировой литературы» и признавалась, как «жадно накинулась» на эту книгу.
BY ЧТИВО
Share with your friend now:
group-telegram.com/chtvmag/3338