Cinema Critique

Мы посмотрели «Квир» – провальный проект мечты Луки Гуаданьино

Вообще, экранизация литературы Уильяма Берроуза – всегда непростой вызов для кинематографиста, и в идеале нужно быть фигурой хотя бы отдалённо сопоставимой по творческому масштабу: так однажды случилось с Кроненбергом и его «Обедом нагишом», но такие подарки судьбы не повторяются.

Формально «Квир» наследует и настроению, и фактуре первоисточника, не говоря уже о том, что никто не обязан выступать в качестве прилежного иллюстратора не самого простого для переноса на экран текста; а у Гуаданьино, грезящего данным проектом ещё с молодости, вроде бы имелись приличествующие случаю амбиции – но не оказалось смелости подойти к материалу без пиетета.

Это именно что раболепское следование букве первоисточника – с поправкой на типичный для автора маньеризм: и если, например, режущую глаз съёмку в павильонах ещё можно списать на тот факт, что главный герой везде чувствует себя потерянной меланхоличной фигурой в вычурно экзотических декорациях, то вот диалоги и его окружение интегрированы в формат спустя рукава и отдают тяжеловесной литературацентричностью.

Скажем, лирический интерес главного героя, Юджин Аллертон, скорее обозначает характер, чем является им – даже с учётом всех проекций и обсессий затуманенного наркотиками и алкоголем разума Уильяма Ли, этого юношу едва ли получается воспринимать как полноправного участника событий. Функция же остальных артистов сводится либо к набору беспонтовых физиологических скетчей (Джейсон Шварцман), либо к остроумно обставленному камео (Лесли Манвилл).

При этом с точки зрения образности и внутреннего темпа кино снято и смонтировано поразительно расхлябано и эклектично. Когда Гуаданьино нужно показать стеснённое желание Уильяма приласкать объект своего воздыхания, это визуализировано через нарисованную на компьютере руку; когда требуется показать его же эксцентричный характер – всплывает неловко разыгранная шутка про горящего поросёнка.

Окончательно же добивает кино длинный кусок про путешествие за магическим галлюциногеном – вне всяких сомнений самая смешная и драйвовая его часть, тем не менее окончательно убивающие любые попытки Луки закрепить целостность стиля: впрочем, любители если не «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», то «Ромового дневника» (также финальной его трети) наверняка оценят столь неожиданный разворот в повествовании.

Что же касается разрекламированного перевоплощения Дэниела Крэйга – то оно, бесспорно, состоялось, и несколько сцен подчёркнуто натуралистического секса, очевидно, были призваны бросить вызов сформовавшемуся вокруг актёра сверхмаскулинному амплуа, но, положа руку на сердце, «Квир» не стал бы лучше, играй тут хоть сам Марлон Брандо.

В заключение же, наверное, стоит признать, что реализация проекта мечты столь нетвёрдой режиссёрской рукой выглядит не менее печально, чем пьяная попытка ловко сыграть в Вильгельма Телля.

#Новинки

www.group-telegram.com/us/cinemacritique.com/11894

6.3K viewsАлександр Гофман, edited  Jan 30 at 11:43

Мы посмотрели «Квир» – провальный проект мечты Луки Гуаданьино

Вообще, экранизация литературы Уильяма Берроуза – всегда непростой вызов для кинематографиста, и в идеале нужно быть фигурой хотя бы отдалённо сопоставимой по творческому масштабу: так однажды случилось с Кроненбергом и его «Обедом нагишом», но такие подарки судьбы не повторяются.

Формально «Квир» наследует и настроению, и фактуре первоисточника, не говоря уже о том, что никто не обязан выступать в качестве прилежного иллюстратора не самого простого для переноса на экран текста; а у Гуаданьино, грезящего данным проектом ещё с молодости, вроде бы имелись приличествующие случаю амбиции – но не оказалось смелости подойти к материалу без пиетета.

Это именно что раболепское следование букве первоисточника – с поправкой на типичный для автора маньеризм: и если, например, режущую глаз съёмку в павильонах ещё можно списать на тот факт, что главный герой везде чувствует себя потерянной меланхоличной фигурой в вычурно экзотических декорациях, то вот диалоги и его окружение интегрированы в формат спустя рукава и отдают тяжеловесной литературацентричностью.

Скажем, лирический интерес главного героя, Юджин Аллертон, скорее обозначает характер, чем является им – даже с учётом всех проекций и обсессий затуманенного наркотиками и алкоголем разума Уильяма Ли, этого юношу едва ли получается воспринимать как полноправного участника событий. Функция же остальных артистов сводится либо к набору беспонтовых физиологических скетчей (Джейсон Шварцман), либо к остроумно обставленному камео (Лесли Манвилл).

При этом с точки зрения образности и внутреннего темпа кино снято и смонтировано поразительно расхлябано и эклектично. Когда Гуаданьино нужно показать стеснённое желание Уильяма приласкать объект своего воздыхания, это визуализировано через нарисованную на компьютере руку; когда требуется показать его же эксцентричный характер – всплывает неловко разыгранная шутка про горящего поросёнка.

Окончательно же добивает кино длинный кусок про путешествие за магическим галлюциногеном – вне всяких сомнений самая смешная и драйвовая его часть, тем не менее окончательно убивающие любые попытки Луки закрепить целостность стиля: впрочем, любители если не «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», то «Ромового дневника» (также финальной его трети) наверняка оценят столь неожиданный разворот в повествовании.

Что же касается разрекламированного перевоплощения Дэниела Крэйга – то оно, бесспорно, состоялось, и несколько сцен подчёркнуто натуралистического секса, очевидно, были призваны бросить вызов сформовавшемуся вокруг актёра сверхмаскулинному амплуа, но, положа руку на сердце, «Квир» не стал бы лучше, играй тут хоть сам Марлон Брандо.

В заключение же, наверное, стоит признать, что реализация проекта мечты столь нетвёрдой режиссёрской рукой выглядит не менее печально, чем пьяная попытка ловко сыграть в Вильгельма Телля.

#Новинки

BY Cinema Critique