ДБ читает 2-е издание книги Даниэля Арасса «Взгляд улитки. Описания неочевидного», опубликованное «Ад Маргинем», и только успевает отмахиваться от облепивших этот лакомый текст разнообразных опечаток; некоторые из них нельзя не счесть оскорбительными: так, слово «чернокожий» сначала напечатано с пропуском первой «о», после чего то же слово напечатано с заменой буквы «ч» на букву «х», так что получилось «хернокожий»; или это просто симптом сексуальной фрустрации у переводчицы? Несмотря на то, что в выходных данных указаны целых два редактора и один корректор, на первых 100 страницах этой книги (немалую часть которой занимают иллюстрации) даже взглядом улитки легко обнаружить не менее 17 опечаток. Кроме того, там можно встретить невероятную сноску, которая не прибавляет нам знания (как это обычно должны делать сноски), а полностью его обнуляет. Сноска выглядит так: «См. примеч. на с. 000 наст. изд.». Всё как в песенке группы «Пикник»: «Мой телефон – ноль-ноль-ноль!».
ДБ читает 2-е издание книги Даниэля Арасса «Взгляд улитки. Описания неочевидного», опубликованное «Ад Маргинем», и только успевает отмахиваться от облепивших этот лакомый текст разнообразных опечаток; некоторые из них нельзя не счесть оскорбительными: так, слово «чернокожий» сначала напечатано с пропуском первой «о», после чего то же слово напечатано с заменой буквы «ч» на букву «х», так что получилось «хернокожий»; или это просто симптом сексуальной фрустрации у переводчицы? Несмотря на то, что в выходных данных указаны целых два редактора и один корректор, на первых 100 страницах этой книги (немалую часть которой занимают иллюстрации) даже взглядом улитки легко обнаружить не менее 17 опечаток. Кроме того, там можно встретить невероятную сноску, которая не прибавляет нам знания (как это обычно должны делать сноски), а полностью его обнуляет. Сноска выглядит так: «См. примеч. на с. 000 наст. изд.». Всё как в песенке группы «Пикник»: «Мой телефон – ноль-ноль-ноль!».
He adds: "Telegram has become my primary news source." Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices.
from us
