Давайте прямо. Многие ли юристы выясняют у клиента, что он ждёт от юриста, к которому обратился. Думаю, нет. Большинство юристов, выслушав клиента или ознакомившись с документами, начинают рассказывать о законе, делать выводы о том, кто прав, а кто нет и что надо сделать, чтобы выйти победителем. Грешен. Сам так делал раньше.
Однако вот уже много лет как после обращения клиента я задаю ему прямой вопрос: «Что Вы хотите?» И вот тут бывает разное. По моему опыту нормальный клиент формулирует свой запрос довольно чётко. Кто-то говорит, что задача – тянуть время, кто-то хотел бы договориться на определённых условиях, уступив в каких-то моментах, кто-то хотел бы выйти из ситуации с минимальными потерями, ну а кто-то «нагнуть всех и вся». К счастью, последних всегда подавляющее меньшинство. И вот после формулирования запроса и анализа ситуации уже я могу разъяснить клиенту варианты развития событий, рекомендовать наиболее оптимальную стратегию и озвучить цели разной степени реальности, к которым мы можем стремиться после заключения соглашения на ведение дела.
Давайте прямо. Многие ли юристы выясняют у клиента, что он ждёт от юриста, к которому обратился. Думаю, нет. Большинство юристов, выслушав клиента или ознакомившись с документами, начинают рассказывать о законе, делать выводы о том, кто прав, а кто нет и что надо сделать, чтобы выйти победителем. Грешен. Сам так делал раньше.
Однако вот уже много лет как после обращения клиента я задаю ему прямой вопрос: «Что Вы хотите?» И вот тут бывает разное. По моему опыту нормальный клиент формулирует свой запрос довольно чётко. Кто-то говорит, что задача – тянуть время, кто-то хотел бы договориться на определённых условиях, уступив в каких-то моментах, кто-то хотел бы выйти из ситуации с минимальными потерями, ну а кто-то «нагнуть всех и вся». К счастью, последних всегда подавляющее меньшинство. И вот после формулирования запроса и анализа ситуации уже я могу разъяснить клиенту варианты развития событий, рекомендовать наиболее оптимальную стратегию и озвучить цели разной степени реальности, к которым мы можем стремиться после заключения соглашения на ведение дела.
The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from cn
