Сейчас много идёт разговоров о запрете майнинга. Но майнинг очень неоднороден. Есть обычный промышленный майнинг, который стоит на чьих-то бывших производственных мощностях, имеет коммерческий тариф и переливает киловатты в биткоины, благо, что курс сейчас благоволит. Есть майнинг руководства самих энергетиков. Он стоит обычно сразу на подстанциях и монетизирует те миллиарды киловатт потерь, которые служба по тарифам щедро закладывает в тариф для структур Ен+, и прочие должностные полномочия бенефициаров этого майнинга. Есть майнинг, который, как в случае с Петровским Стройкомплексом, служит не только для заработка, но и позволяет снижать налогооблагаемую базу, раздувая затраты на производство. Не нужно забывать и про майнинг на мощностях бесчисленных МУПов и прочих бюджетных учреждений, где не очень чистые на руку должностные лица тупо воруют электроэнергию, как, например, в Ангарском Водоканале. Там бизнес Алексеева по майнингу на мощностях водоканала обслуживает вновь избранный бездебатник Миша Нецветаев, а ангарчане платят за это свои рублики в тарифе Водоканала. Очевидно, что все эти виды майнинга по разному представлены в правовом поле. Возникает вопрос: а что, собственно, собрались запрещать?
Сейчас много идёт разговоров о запрете майнинга. Но майнинг очень неоднороден. Есть обычный промышленный майнинг, который стоит на чьих-то бывших производственных мощностях, имеет коммерческий тариф и переливает киловатты в биткоины, благо, что курс сейчас благоволит. Есть майнинг руководства самих энергетиков. Он стоит обычно сразу на подстанциях и монетизирует те миллиарды киловатт потерь, которые служба по тарифам щедро закладывает в тариф для структур Ен+, и прочие должностные полномочия бенефициаров этого майнинга. Есть майнинг, который, как в случае с Петровским Стройкомплексом, служит не только для заработка, но и позволяет снижать налогооблагаемую базу, раздувая затраты на производство. Не нужно забывать и про майнинг на мощностях бесчисленных МУПов и прочих бюджетных учреждений, где не очень чистые на руку должностные лица тупо воруют электроэнергию, как, например, в Ангарском Водоканале. Там бизнес Алексеева по майнингу на мощностях водоканала обслуживает вновь избранный бездебатник Миша Нецветаев, а ангарчане платят за это свои рублики в тарифе Водоканала. Очевидно, что все эти виды майнинга по разному представлены в правовом поле. Возникает вопрос: а что, собственно, собрались запрещать?
BY Ангарский Коррупционер
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. 'Wild West'
from cn
