#читательское Вряд ли я способна быть объективной. Бывают тексты, которые в процессе чтения меняют сознание и даже будто клеточный состав тела читателя; после прочтения ничего толком сказать о сюжете не можешь, но ты уже не тот, кем был до встречи с книгой.
Если всё же попытаться: очередная штука, которую сложно классифицировать с точки зрения жанра. Книга-медитация. Книга, от которой я постоянно чего-то ждала, которую всё время пыталась уложить на какую-то мысленную полочку... и которая в финале сама уложила меня на лопатки и обезоружила.
Я про «Времеубежище» слышала ещё сразу после Букера, поставила мысленную галочку: Болгария в сфере моих интересов, а вот о болгарской литературе я знаю примерно ничего. Удивительно, что попалась книга мне под руку именно сейчас, — ну так я и не скрываю, сколько в моей жизни удивительного.
Текст простой, плавный и местами невероятно красивый. Я люблю тексты, которые умеют держать баланс нарратив/размышления, но поначалу казалось, что баланс сдвинут не в пользу нарратива (это не говорит плохо о книге, это говорит лишь о моей потребности).
Главный герой знакомится с загадочным Гаустином, который фиксирован на идее лечить болезнь Альцгеймера погружением пациента в прошлое. Буквально: воссоздавать декорации 50-х, 60-х, 70-х и так далее, чтобы угасающее сознание человека уцепилось за запах/цвет/картинку. Гаустин открывает сначала одну клинику, потом — сеть клиник, а потом — абсолютно фантасмагоричный фантдоп, который, тем не менее, описан так плавно и красиво, что ему веришь, — все европейские государства приходят к желанию воссоздать ушедшие эпохи на глобальном, так сказать, уровне. Каждая страна выбирает себе эпоху в ходе референдума. Мир разворачивается в сторону прошлого и начинает с любопытством его изучать и воспроизводить — в большом и малом.
Я читала книгу непредвзято, и мне местами было шатко и страшновато: знаете, будто я иду по скользкой дорожке высоко в горе и вот-вот могу оступиться (мне простительна метафора: я только что занималась подобным в буквальном смысле). Я боялась, что автор сделает мне больно. Нет, я боялась, что будет больно — от авторского текста — мне, с моим набором мировоззренческих/политических паттернов. В современном мире редко удаётся читать книгу просто так: мы всё время ждём, что автор проявит позицию, и ждём свою реакцию на позицию (несмотря на то, что «Времеубежище» написано до событий последних трёх-четырёх лет). Но через некоторое время я расслабилась. Я поняла, что мне не нужно видеть в воспоминаниях автора о советско-болгарском прошлом враждебный себе лично посыл, как и не надо бояться, что меня ранят его рассуждения об эвтаназии. В то же время мне было больно от всего вообще (в особенности от репетиции второй мировой в финале). Если я начинала читать, зажавшись и готовясь к обороне, то потом я позволила себе оголить нерв и испытать всё сразу. Я смогла сказать себе, что прошлое (и настоящее) вовсе не обязательно такое, каким его изображает конкретный автор (никакой автор, на самом деле). Я смогла прочитать и полюбить эту книгу – вне зависимости от какой бы то ни было политической позиции (если она вообще есть). Сейчас расскажу, за что. 👇
#читательское Вряд ли я способна быть объективной. Бывают тексты, которые в процессе чтения меняют сознание и даже будто клеточный состав тела читателя; после прочтения ничего толком сказать о сюжете не можешь, но ты уже не тот, кем был до встречи с книгой.
Если всё же попытаться: очередная штука, которую сложно классифицировать с точки зрения жанра. Книга-медитация. Книга, от которой я постоянно чего-то ждала, которую всё время пыталась уложить на какую-то мысленную полочку... и которая в финале сама уложила меня на лопатки и обезоружила.
Я про «Времеубежище» слышала ещё сразу после Букера, поставила мысленную галочку: Болгария в сфере моих интересов, а вот о болгарской литературе я знаю примерно ничего. Удивительно, что попалась книга мне под руку именно сейчас, — ну так я и не скрываю, сколько в моей жизни удивительного.
Текст простой, плавный и местами невероятно красивый. Я люблю тексты, которые умеют держать баланс нарратив/размышления, но поначалу казалось, что баланс сдвинут не в пользу нарратива (это не говорит плохо о книге, это говорит лишь о моей потребности).
Главный герой знакомится с загадочным Гаустином, который фиксирован на идее лечить болезнь Альцгеймера погружением пациента в прошлое. Буквально: воссоздавать декорации 50-х, 60-х, 70-х и так далее, чтобы угасающее сознание человека уцепилось за запах/цвет/картинку. Гаустин открывает сначала одну клинику, потом — сеть клиник, а потом — абсолютно фантасмагоричный фантдоп, который, тем не менее, описан так плавно и красиво, что ему веришь, — все европейские государства приходят к желанию воссоздать ушедшие эпохи на глобальном, так сказать, уровне. Каждая страна выбирает себе эпоху в ходе референдума. Мир разворачивается в сторону прошлого и начинает с любопытством его изучать и воспроизводить — в большом и малом.
Я читала книгу непредвзято, и мне местами было шатко и страшновато: знаете, будто я иду по скользкой дорожке высоко в горе и вот-вот могу оступиться (мне простительна метафора: я только что занималась подобным в буквальном смысле). Я боялась, что автор сделает мне больно. Нет, я боялась, что будет больно — от авторского текста — мне, с моим набором мировоззренческих/политических паттернов. В современном мире редко удаётся читать книгу просто так: мы всё время ждём, что автор проявит позицию, и ждём свою реакцию на позицию (несмотря на то, что «Времеубежище» написано до событий последних трёх-четырёх лет). Но через некоторое время я расслабилась. Я поняла, что мне не нужно видеть в воспоминаниях автора о советско-болгарском прошлом враждебный себе лично посыл, как и не надо бояться, что меня ранят его рассуждения об эвтаназии. В то же время мне было больно от всего вообще (в особенности от репетиции второй мировой в финале). Если я начинала читать, зажавшись и готовясь к обороне, то потом я позволила себе оголить нерв и испытать всё сразу. Я смогла сказать себе, что прошлое (и настоящее) вовсе не обязательно такое, каким его изображает конкретный автор (никакой автор, на самом деле). Я смогла прочитать и полюбить эту книгу – вне зависимости от какой бы то ни было политической позиции (если она вообще есть). Сейчас расскажу, за что. 👇
BY 🗝️ Обителей много
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday.
from cn
