- И что было дальше? - спрашиваю старика, усаживаясь на кровать того раненого - с татуировкой. - Как вы спаслись? - Сначала я лежал в молодняке акации и не шевелился, - медленно говорит он. - Когда они улетели, я снял броник, в длину его постелил, снял каску, рядом положил, как будто я там лежу. Дополз до первой точки, нашел там рюкзаки, обложился холодной водой и консервами. Ночью меня уже нашли разведчики, связались с эвакуацией, меня забрали.
- А где вы раньше работали? - спрашиваю я, уже сильно подозревая, что передо мной бездомный, мало что ли я их видела. - Везде, - отвечает старик. - Работал на черноморском побережье, лодки делал, потом уехал в Оренбург, я сам оттуда, устроился стропальщиком, но мне там не понравилось - многие пили, и из четырех человек работали только двое. Потом я смотрел объявления и нашел, что в Подмосковье на завод требуются работники технику собирать. Я уехал туда, но завод попал под санкции. Я увидел рекламу "Ягоды Карелии" и уехал туда. Но попал только на бруснику, работал всего тридцать дней, заплатили мало, ещё десять дней ездил, искал работу, остался там пилить лес. - А потом? - спрашиваю, когда он умолкает. - А потом мне позвонил друг из Твери и сказал, приезжай сюда бани строить, нормальная фирма, не кинут. - А вы? - Я поехал. Жил в квартире его жены, она меня постоянно выгоняла, и я плюнул на все. А потом мне помогала одна девушка, она тоже попала в тяжёлую жизненную ситуацию, раньше работала на заводе бухгалтером. Мы вместе искали работу, она нашла - водителем у фермера и помогала мне. Она - единственная, кто в этом мире делал мне добро просто так. - И вы поэтому ушли в СВО - у вас работы не было? - Да, но в основном я надеялся, что меня хотя бы там не будут кидать на деньги. - И кидали? - Нет, впервые по-человечески обращались. Особенно командир. - А что он делал? - Конфеты мне давал. Говорил - "Угощайся. Бери сколько хочешь".
- Значит, вы были бездомным? - Был. Но я не поэтому пошел в СВО. У меня ещё долг по алиментам. Президент сказал, что эти долги - без срока давности. Дети у меня взрослые, мне надо было алименты все равно заплатить, чтобы приставы от меня отстали. Но и не поэтому я пошел. - А почему? - Родину защищать, - серьезно говорит он. - А вон на кровати Дима лежит, который со мной рюкзаки нес. Почему вы его ни о чем не спрашиваете?
Дима быстро отворачивается к стенке, ведь и он похож на бездомного. Он не хочет, чтобы я пытала его такими же вопросами. Я подхожу к нему, вижу, как дрожат его веки. "Дмитрий, - строго говорю я, - вы почему пошли Родину защищать?". "А?! - как бы спросонья вздрагивает он и выпаливает - По зову сердца!". Всхрапывает, не открывая глаз. Ждёт, когда отойду.
- Тебе повезло, - говорит старику молодой, похожий на кота боец. - Выжил на открытом пространстве. Там - ты на 90 процентов двести. Я тоже выжил. Но за меня хотя бы мама молилась. Вы знаете, что удача - это то, что образовывается дома? - обращается он ко мне. - Мама сильно Богу молится, а он сыну удачу посылает. Поэтому ещё мы свой дом защищаем - там же мама.
- Мне холодно, - говорит старик. - Я три дня не ел, меня трясет. Нет ли у вас одеялка?
Я накрываю его плечи одеялом, опускаю колесико капельницы и по глазам его вижу - он думает, что этого бы с ним никогда не случилось, если б не СВО и если бы он так и оставался бомжом.
- И что было дальше? - спрашиваю старика, усаживаясь на кровать того раненого - с татуировкой. - Как вы спаслись? - Сначала я лежал в молодняке акации и не шевелился, - медленно говорит он. - Когда они улетели, я снял броник, в длину его постелил, снял каску, рядом положил, как будто я там лежу. Дополз до первой точки, нашел там рюкзаки, обложился холодной водой и консервами. Ночью меня уже нашли разведчики, связались с эвакуацией, меня забрали.
- А где вы раньше работали? - спрашиваю я, уже сильно подозревая, что передо мной бездомный, мало что ли я их видела. - Везде, - отвечает старик. - Работал на черноморском побережье, лодки делал, потом уехал в Оренбург, я сам оттуда, устроился стропальщиком, но мне там не понравилось - многие пили, и из четырех человек работали только двое. Потом я смотрел объявления и нашел, что в Подмосковье на завод требуются работники технику собирать. Я уехал туда, но завод попал под санкции. Я увидел рекламу "Ягоды Карелии" и уехал туда. Но попал только на бруснику, работал всего тридцать дней, заплатили мало, ещё десять дней ездил, искал работу, остался там пилить лес. - А потом? - спрашиваю, когда он умолкает. - А потом мне позвонил друг из Твери и сказал, приезжай сюда бани строить, нормальная фирма, не кинут. - А вы? - Я поехал. Жил в квартире его жены, она меня постоянно выгоняла, и я плюнул на все. А потом мне помогала одна девушка, она тоже попала в тяжёлую жизненную ситуацию, раньше работала на заводе бухгалтером. Мы вместе искали работу, она нашла - водителем у фермера и помогала мне. Она - единственная, кто в этом мире делал мне добро просто так. - И вы поэтому ушли в СВО - у вас работы не было? - Да, но в основном я надеялся, что меня хотя бы там не будут кидать на деньги. - И кидали? - Нет, впервые по-человечески обращались. Особенно командир. - А что он делал? - Конфеты мне давал. Говорил - "Угощайся. Бери сколько хочешь".
- Значит, вы были бездомным? - Был. Но я не поэтому пошел в СВО. У меня ещё долг по алиментам. Президент сказал, что эти долги - без срока давности. Дети у меня взрослые, мне надо было алименты все равно заплатить, чтобы приставы от меня отстали. Но и не поэтому я пошел. - А почему? - Родину защищать, - серьезно говорит он. - А вон на кровати Дима лежит, который со мной рюкзаки нес. Почему вы его ни о чем не спрашиваете?
Дима быстро отворачивается к стенке, ведь и он похож на бездомного. Он не хочет, чтобы я пытала его такими же вопросами. Я подхожу к нему, вижу, как дрожат его веки. "Дмитрий, - строго говорю я, - вы почему пошли Родину защищать?". "А?! - как бы спросонья вздрагивает он и выпаливает - По зову сердца!". Всхрапывает, не открывая глаз. Ждёт, когда отойду.
- Тебе повезло, - говорит старику молодой, похожий на кота боец. - Выжил на открытом пространстве. Там - ты на 90 процентов двести. Я тоже выжил. Но за меня хотя бы мама молилась. Вы знаете, что удача - это то, что образовывается дома? - обращается он ко мне. - Мама сильно Богу молится, а он сыну удачу посылает. Поэтому ещё мы свой дом защищаем - там же мама.
- Мне холодно, - говорит старик. - Я три дня не ел, меня трясет. Нет ли у вас одеялка?
Я накрываю его плечи одеялом, опускаю колесико капельницы и по глазам его вижу - он думает, что этого бы с ним никогда не случилось, если б не СВО и если бы он так и оставался бомжом.
BY Сапожник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from cn
