Понимание «освобождающих технологий» Букчина интересным образом рифмуется с видением Хайдеггера, изложенным в эссе «Вопрос о технике».
1
Толкование технологий и путей взаимодействия с ними у Букчина не чисто инструментальное, технологии не приносят освобождение и счастье автоматически. Для того, чтобы техника существовала для человека, необходимы не только подходящие социально-экономические условия, но и глубокое осмысление (поиск) творческой сердцевины техники.
Букчин цитирует Льюиса Мамфорда: «Любое искусство имеет свою техническую сторону, которая требует самомобилизации стихийности в выраженный порядок и устанавливает контакт с объективным миром в экстатические моменты переживания».
Понятие техники в таком случае трактуется гораздо шире, чем технологические инструменты, манипуляции и ноу-хау. Речь идёт уже не только о целеполагании и способе производства, но и о созидательном импульсе вообще — нечто, что мы находим в любой творческой деятельности. Поэтому Букчин считает, что «[освобожденное общество] вполне могло бы пожелать ассимилировать машину с художественным ремеслом».
2
Хайдеггер рассматривает два аспекта техники.
Первый из них — это древнегреческое τέχνη («техне»): про-из-ведение, в котором есть и нечто «поэтическое». Суть «техне» не в операциях и манипуляциях, а в искусном объединении предполагаемого образа готовой вещи и материала воедино. Через этот акт раскрывается потаённое (грубо говоря, это некая скрытая суть вещи/ей), и человек становится причастным к истине. Техника в таком понимании близка к искусству, творческому ремеслу и мастерству вообще.
3
Второй аспект относится к современной технике. На место «про-из-ведения» приходит «производство». Его форма — эксплуатация природного и человеческого, непрерывное извлечение энергии, которую запасать и использовать для дальнейшего производственного процесса.
Но, как и в случае с «техне», глубинная суть современной техники заключается не в форме организации операций и манипуляций, а в особом способе раскрытия потаённого. Хайдеггер называет его «по-став»(Gestell). Посредством техники постав автоматически переводит каждый ресурс и продукт в состояние-в-наличии, «поставляет» его для дальнейшей работы технологической цепи производства. Но процесс «поставки» касается не только материалов и продуктов, а вообще всего, в том числе истины: всё сущее должно быть раскрыто и поставлено в распоряжение, чтобы быть в наличии для дальнейшего использования.
4
Главная опасность постава заключается не в возможном губительном действии машин. Автоматически переводя всё в голую «раскрытость» состоящего-в-наличии, постав заслоняет («скрадывает») сам процесс раскрытия потаённого — скрывает от нас истину. Но в этой опасности Хайдеггер видит и потенциал для освобождения. Всматриваясь в суть техники, мы можем увидеть принадлежность человека к осуществлению истины. Такое сущностное осмысление техники позволит вернуться к более «раннему и изначальному» способу раскрытия потаённого, к поэтическому про-из-ведению.
Тем самым, Хайдегер предлагает избегать «тупого фатализма», как «слепых служителей [техники]», так и «бессильных бунтарей против техники, проклинающих ее как дело дьявола».
5
Обнаружение способов поэтического раскрытия потаённого, возвращающее нас к древнегреческому «техне», родственно поиску освобождающих технологий (или освобождающего потенциала внутри техники) у Букчина: таких технологий, которые вступая во взаимодействие с творческой силой людей и сообществ, должны привести не только к материальному, но и к духовному изобилию.
Провозглашая интеграцию машинного труда по подготовке и обработке материалов и ремесленного искусства человека, придающего предметам финальную форму, он в некотором смысле предлагает вернуться от постава обратно к про-из-ведению Древней Греции.
Кстати, прямую демократию древних Афин Букчин считал одним из исторических примеров самоуправления, на который должно ориентироваться свободное общество. Займут ли рабы-машины место рабов-людей в «Афинах будущего» или отношения с «техне» примут иную форму? Об этом поговорим позже.
Понимание «освобождающих технологий» Букчина интересным образом рифмуется с видением Хайдеггера, изложенным в эссе «Вопрос о технике».
1
Толкование технологий и путей взаимодействия с ними у Букчина не чисто инструментальное, технологии не приносят освобождение и счастье автоматически. Для того, чтобы техника существовала для человека, необходимы не только подходящие социально-экономические условия, но и глубокое осмысление (поиск) творческой сердцевины техники.
Букчин цитирует Льюиса Мамфорда: «Любое искусство имеет свою техническую сторону, которая требует самомобилизации стихийности в выраженный порядок и устанавливает контакт с объективным миром в экстатические моменты переживания».
Понятие техники в таком случае трактуется гораздо шире, чем технологические инструменты, манипуляции и ноу-хау. Речь идёт уже не только о целеполагании и способе производства, но и о созидательном импульсе вообще — нечто, что мы находим в любой творческой деятельности. Поэтому Букчин считает, что «[освобожденное общество] вполне могло бы пожелать ассимилировать машину с художественным ремеслом».
2
Хайдеггер рассматривает два аспекта техники.
Первый из них — это древнегреческое τέχνη («техне»): про-из-ведение, в котором есть и нечто «поэтическое». Суть «техне» не в операциях и манипуляциях, а в искусном объединении предполагаемого образа готовой вещи и материала воедино. Через этот акт раскрывается потаённое (грубо говоря, это некая скрытая суть вещи/ей), и человек становится причастным к истине. Техника в таком понимании близка к искусству, творческому ремеслу и мастерству вообще.
3
Второй аспект относится к современной технике. На место «про-из-ведения» приходит «производство». Его форма — эксплуатация природного и человеческого, непрерывное извлечение энергии, которую запасать и использовать для дальнейшего производственного процесса.
Но, как и в случае с «техне», глубинная суть современной техники заключается не в форме организации операций и манипуляций, а в особом способе раскрытия потаённого. Хайдеггер называет его «по-став»(Gestell). Посредством техники постав автоматически переводит каждый ресурс и продукт в состояние-в-наличии, «поставляет» его для дальнейшей работы технологической цепи производства. Но процесс «поставки» касается не только материалов и продуктов, а вообще всего, в том числе истины: всё сущее должно быть раскрыто и поставлено в распоряжение, чтобы быть в наличии для дальнейшего использования.
4
Главная опасность постава заключается не в возможном губительном действии машин. Автоматически переводя всё в голую «раскрытость» состоящего-в-наличии, постав заслоняет («скрадывает») сам процесс раскрытия потаённого — скрывает от нас истину. Но в этой опасности Хайдеггер видит и потенциал для освобождения. Всматриваясь в суть техники, мы можем увидеть принадлежность человека к осуществлению истины. Такое сущностное осмысление техники позволит вернуться к более «раннему и изначальному» способу раскрытия потаённого, к поэтическому про-из-ведению.
Тем самым, Хайдегер предлагает избегать «тупого фатализма», как «слепых служителей [техники]», так и «бессильных бунтарей против техники, проклинающих ее как дело дьявола».
5
Обнаружение способов поэтического раскрытия потаённого, возвращающее нас к древнегреческому «техне», родственно поиску освобождающих технологий (или освобождающего потенциала внутри техники) у Букчина: таких технологий, которые вступая во взаимодействие с творческой силой людей и сообществ, должны привести не только к материальному, но и к духовному изобилию.
Провозглашая интеграцию машинного труда по подготовке и обработке материалов и ремесленного искусства человека, придающего предметам финальную форму, он в некотором смысле предлагает вернуться от постава обратно к про-из-ведению Древней Греции.
Кстати, прямую демократию древних Афин Букчин считал одним из исторических примеров самоуправления, на который должно ориентироваться свободное общество. Займут ли рабы-машины место рабов-людей в «Афинах будущего» или отношения с «техне» примут иную форму? Об этом поговорим позже.
BY Заговор Черного Сердца
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change.
from cn
