Бундесканцлер

​​Почему случился Магдебург?

Очередной теракт на рождественском рынке, унёсший жизни пяти человек, включая ребенка, обнажил не только организационные пробелы, но и более глубокие системные проблемы в обеспечении внутренней безопасности Германии. Выходец из Саудовской Аравии, с 2006 года проживавший в стране и получивший в 2016 году политическое убежище, смог беспрепятственно въехать на рынок через т.н. «спасательные пути», которые, как выяснилось, не были должным образом заблокированы. Это событие стало трагическим свидетельством провалов на всех уровнях – от муниципальных структур до федеральных ведомств. Но с каких вообще пор массовые мероприятия необходимо защищать бетонными блоками?

Организационные изъяны выявились моментально. Въезды на рынок, которые должны были быть перекрыты, оставались доступными: полицейская машина была просто припаркована рядом. Ответственность за это, как утверждают власти Магдебурга, лежала именно на полиции, однако представители полицейских профсоюзов возразили, заявив, что подобные меры являются зоной ответственности муниципалитета. Обострил ситуацию и отказ городской администрации публиковать план безопасности, сославшись на его «внутренний характер». Чиновник стали поочередно перекладывать вину за случившиеся с ведомства на ведомство, пытаясь избежать ответственности.

Однако организационные недочёты меркнут на фоне глубоких системных проблем. Талеб Абдулмохсен не был для правоохранительных органов «сюрпризом». С 2015 года он неоднократно привлекал внимание из-за угроз, включая обвинения в адрес муниципальных органов. В 2013 году он угрожал «действиями, которые привлекут международное внимание», а в 2015 году против него проводились разбирательства, завершившиеся лишь предупреждением и штрафом.

Эти факты вызывают серьёзные вопросы о функциональности всей системы предоставления убежища в Германии и интеграции в частности. Как человек, заявляющий о своей враждебности к исламу и критикующий исламистские идеи, мог одновременно транслировать экстремистские взгляды и угрожать своему новому обществу? Его аккаунты в социальных сетях, наполненные противоречивыми заявлениями, давно должны были вызвать подозрения, учитывая, как в Германии развит контроль социальных сетей. Но в этот — самый нужный момент — мониторинг дал сбой.

Политическая реакция на теракт была ожидаемо бурной. В модусе предвыборной гонки христианские демократы (CDU) поспешили призвать к усилению полномочий правоохранительных органов. AfD обвинила действующую власть в неспособности провести реформы, а Министерство внутренних дел (SPD) указало на блокировку предложений со стороны оппозиции и вообще вменило часть ответственности за теракт Илону Маску и его платформе X. Но помимо справедливых претензий к компетентности кадров и функционированию системы, открытым остался вопрос: почему вообще теракт стал возможным?

И этот вопрос напрямую адресован миграционной политике Германии в итерации эпохи Меркель. Система, построенная на принципах гуманности, стала заложницей собственной уязвимости. Без «поворота к реализму», то есть пересмотра и ужесточения правил приёма беженцев, подобные трагедии будут повторяться, а масштаб «импортированного насилия» рискует увеличиваться пропорционально цифрам подданных заявлений на убежище.

Разумеется, blame game бюрократии вряд ли положительно скажется на и так тающем доверии общества к институтам, ведь государство, так откровенно не справляясь со своими обязанностями, собственноручно разрывает пресловутый «общественный договор» — основу немецкой консенсусной демократии. Поэтому стоит ожидать, что следующие два месяца предвыборной кампании отметятся доминированием повестки безопасности и миграции, а политический дискурс будет поляризован общественным гневом. А это, в свою очередь, благоприятные условия для нескольких дополнительных процентов популярности протестной «Альтернативы для Германии» (AfD). И именно из этого опасения вытекают те нечеловеческие усилия мейнстрима риторически «связать» теракт с правым экстремизмом и призывы к «честной демократической конкуренции».

@BundeskanzlerRU

www.group-telegram.com/cn/bundeskanzlerRU.com/1690

2.8K viewsDec 28 at 12:45

​​Почему случился Магдебург?

Очередной теракт на рождественском рынке, унёсший жизни пяти человек, включая ребенка, обнажил не только организационные пробелы, но и более глубокие системные проблемы в обеспечении внутренней безопасности Германии. Выходец из Саудовской Аравии, с 2006 года проживавший в стране и получивший в 2016 году политическое убежище, смог беспрепятственно въехать на рынок через т.н. «спасательные пути», которые, как выяснилось, не были должным образом заблокированы. Это событие стало трагическим свидетельством провалов на всех уровнях – от муниципальных структур до федеральных ведомств. Но с каких вообще пор массовые мероприятия необходимо защищать бетонными блоками?

Организационные изъяны выявились моментально. Въезды на рынок, которые должны были быть перекрыты, оставались доступными: полицейская машина была просто припаркована рядом. Ответственность за это, как утверждают власти Магдебурга, лежала именно на полиции, однако представители полицейских профсоюзов возразили, заявив, что подобные меры являются зоной ответственности муниципалитета. Обострил ситуацию и отказ городской администрации публиковать план безопасности, сославшись на его «внутренний характер». Чиновник стали поочередно перекладывать вину за случившиеся с ведомства на ведомство, пытаясь избежать ответственности.

Однако организационные недочёты меркнут на фоне глубоких системных проблем. Талеб Абдулмохсен не был для правоохранительных органов «сюрпризом». С 2015 года он неоднократно привлекал внимание из-за угроз, включая обвинения в адрес муниципальных органов. В 2013 году он угрожал «действиями, которые привлекут международное внимание», а в 2015 году против него проводились разбирательства, завершившиеся лишь предупреждением и штрафом.

Эти факты вызывают серьёзные вопросы о функциональности всей системы предоставления убежища в Германии и интеграции в частности. Как человек, заявляющий о своей враждебности к исламу и критикующий исламистские идеи, мог одновременно транслировать экстремистские взгляды и угрожать своему новому обществу? Его аккаунты в социальных сетях, наполненные противоречивыми заявлениями, давно должны были вызвать подозрения, учитывая, как в Германии развит контроль социальных сетей. Но в этот — самый нужный момент — мониторинг дал сбой.

Политическая реакция на теракт была ожидаемо бурной. В модусе предвыборной гонки христианские демократы (CDU) поспешили призвать к усилению полномочий правоохранительных органов. AfD обвинила действующую власть в неспособности провести реформы, а Министерство внутренних дел (SPD) указало на блокировку предложений со стороны оппозиции и вообще вменило часть ответственности за теракт Илону Маску и его платформе X. Но помимо справедливых претензий к компетентности кадров и функционированию системы, открытым остался вопрос: почему вообще теракт стал возможным?

И этот вопрос напрямую адресован миграционной политике Германии в итерации эпохи Меркель. Система, построенная на принципах гуманности, стала заложницей собственной уязвимости. Без «поворота к реализму», то есть пересмотра и ужесточения правил приёма беженцев, подобные трагедии будут повторяться, а масштаб «импортированного насилия» рискует увеличиваться пропорционально цифрам подданных заявлений на убежище.

Разумеется, blame game бюрократии вряд ли положительно скажется на и так тающем доверии общества к институтам, ведь государство, так откровенно не справляясь со своими обязанностями, собственноручно разрывает пресловутый «общественный договор» — основу немецкой консенсусной демократии. Поэтому стоит ожидать, что следующие два месяца предвыборной кампании отметятся доминированием повестки безопасности и миграции, а политический дискурс будет поляризован общественным гневом. А это, в свою очередь, благоприятные условия для нескольких дополнительных процентов популярности протестной «Альтернативы для Германии» (AfD). И именно из этого опасения вытекают те нечеловеческие усилия мейнстрима риторически «связать» теракт с правым экстремизмом и призывы к «честной демократической конкуренции».

@BundeskanzlerRU

BY Бундесканцлер