А вот сейчас я некоторых читателей удивлю. Во всяком случае, сам уже успел удивиться.
У нас здесь в Великом Новгороде, в Юрьевом монастыре, есть могила архимандрита Фотия, известного русской образованной публике в основном по пушкинским эпиграммам про него и графиню Орлову ("Благочестивая жена//Душою Богу предана//А грешной плотию//Архимандриту Фотию"). Тем не менее, история моя будет не столько про него, сколько про то, как декабристы разбудили Герцена. Или об одной из главных тайн русской истории.
В формате телеграм-поста, поэтому схемой, на уровне тезисов.
Русское дворянское офицерство, победившее Наполеона в Отечественной войне, говорившее по-французски и воспитанное французскими гувернёрами из эмигрантов, после победного марша по Парижу и формирования Священного Союза столкнулось со своего рода экзистенциальной проблемой. Для их поколения Наполеон был — буквально по Гегелю — живым воплощением Мирового Духа, а Франция — центром цивилизованного мира, откуда исходили все идеи Просвещения и Прогресса. И победа над ним отсталой, косной и варварской России требовала некого объяснения — условно, если теперь на этом месте мы, то что даёт нам право вести за собой мир по пути этого самого просвещения и прогресса?
Эта проблема стояла даже для царя Александра, который начинал, напомню, чуть ли не как "якобинец на троне". Плюс для него проблема носила ещё и то практическое измерение, что наше православие — это всё же "другое" христианство, чем в той самой Европе. Царь, который был любимым внуком своей бабушки, про православие понимал мало, и, по сведениям некоторых источников, всерьёз задумывался о масштабной религиозной реформе, которая бы сделала всё европейское христианство единым "поверх" старого раскола. В этом его поддерживали, разумеется, наиболее "прогрессивные" люди из ближайшего окружения — в первую очередь такой своеобразный персонаж, как А.Н.Голицын, мистик, масон, гей и обер-прокурор Синода. Он поселил прямо в Зимнем дворце известного Р.А.Кошелева, спиритуалиста-экстрасенса-шарлатана, с которым они втроём с царём устраивали многочасовые совместные молитвы и строили планы религиозной реформы.
Понятно, что раз уж сам царь был не чужд подобной экзотики, разные тайные общества расцвели пышным цветом в среде послевоенного офицерства и аристократии. Это было нечто большее, чем мода, это был дух эпохи — элита России переосмысляла своё новое место в мире, свои ценности и свою страну, и строила самые смелые проекты переустройства вообще всего. Именно из этого "субстрата" выросли те офицерские кружки, которые 25 декабря вышли на Сенатскую площадь.
Но перед этим, ещё в апреле 1824 года, случилось одно примечательное событие. Аракчеев, человек куда более консервативных взглядов, сумел в обход Голицына настоять на визите к царю своего новгородского духовника — архимандрита Фотия. И тот выступил перед царём с гневной обличительной речью против Голицына-Кошелева, которая произвела на него столь сильное впечатление, что за этим последовал радикальный разворот — в том числе известный запрет тайных обществ. Разумеется, он (Фотий) стал объектом всеобщей ненависти у всех "просвещённых" элитариев, но и в то же время чуть ли не святым, "спасителем православия", в глазах консерваторов и высшего духовенства.
Я считаю, что все эти события — и есть настоящая завязка сюжета, кульминация которого случилась в феврале 1917 года. Именно тогда оформился базовый "дискурс". Петровский вектор "модернизации через вестернизацию" разделился на "прогрессивный" и "реакционный" полюса — и дальше весь век оформлялся этот раскол, с которым династия Романовых в итоге так и не справилась.
А вот сейчас я некоторых читателей удивлю. Во всяком случае, сам уже успел удивиться.
У нас здесь в Великом Новгороде, в Юрьевом монастыре, есть могила архимандрита Фотия, известного русской образованной публике в основном по пушкинским эпиграммам про него и графиню Орлову ("Благочестивая жена//Душою Богу предана//А грешной плотию//Архимандриту Фотию"). Тем не менее, история моя будет не столько про него, сколько про то, как декабристы разбудили Герцена. Или об одной из главных тайн русской истории.
В формате телеграм-поста, поэтому схемой, на уровне тезисов.
Русское дворянское офицерство, победившее Наполеона в Отечественной войне, говорившее по-французски и воспитанное французскими гувернёрами из эмигрантов, после победного марша по Парижу и формирования Священного Союза столкнулось со своего рода экзистенциальной проблемой. Для их поколения Наполеон был — буквально по Гегелю — живым воплощением Мирового Духа, а Франция — центром цивилизованного мира, откуда исходили все идеи Просвещения и Прогресса. И победа над ним отсталой, косной и варварской России требовала некого объяснения — условно, если теперь на этом месте мы, то что даёт нам право вести за собой мир по пути этого самого просвещения и прогресса?
Эта проблема стояла даже для царя Александра, который начинал, напомню, чуть ли не как "якобинец на троне". Плюс для него проблема носила ещё и то практическое измерение, что наше православие — это всё же "другое" христианство, чем в той самой Европе. Царь, который был любимым внуком своей бабушки, про православие понимал мало, и, по сведениям некоторых источников, всерьёз задумывался о масштабной религиозной реформе, которая бы сделала всё европейское христианство единым "поверх" старого раскола. В этом его поддерживали, разумеется, наиболее "прогрессивные" люди из ближайшего окружения — в первую очередь такой своеобразный персонаж, как А.Н.Голицын, мистик, масон, гей и обер-прокурор Синода. Он поселил прямо в Зимнем дворце известного Р.А.Кошелева, спиритуалиста-экстрасенса-шарлатана, с которым они втроём с царём устраивали многочасовые совместные молитвы и строили планы религиозной реформы.
Понятно, что раз уж сам царь был не чужд подобной экзотики, разные тайные общества расцвели пышным цветом в среде послевоенного офицерства и аристократии. Это было нечто большее, чем мода, это был дух эпохи — элита России переосмысляла своё новое место в мире, свои ценности и свою страну, и строила самые смелые проекты переустройства вообще всего. Именно из этого "субстрата" выросли те офицерские кружки, которые 25 декабря вышли на Сенатскую площадь.
Но перед этим, ещё в апреле 1824 года, случилось одно примечательное событие. Аракчеев, человек куда более консервативных взглядов, сумел в обход Голицына настоять на визите к царю своего новгородского духовника — архимандрита Фотия. И тот выступил перед царём с гневной обличительной речью против Голицына-Кошелева, которая произвела на него столь сильное впечатление, что за этим последовал радикальный разворот — в том числе известный запрет тайных обществ. Разумеется, он (Фотий) стал объектом всеобщей ненависти у всех "просвещённых" элитариев, но и в то же время чуть ли не святым, "спасителем православия", в глазах консерваторов и высшего духовенства.
Я считаю, что все эти события — и есть настоящая завязка сюжета, кульминация которого случилась в феврале 1917 года. Именно тогда оформился базовый "дискурс". Петровский вектор "модернизации через вестернизацию" разделился на "прогрессивный" и "реакционный" полюса — и дальше весь век оформлялся этот раскол, с которым династия Романовых в итоге так и не справилась.
BY ЧАДАЕВ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report.
from cn
