Дмитрий Артис (не только стихи)

На круглом столе Российского исторического общества в очередной раз услышал обвинения современной окопной прозы (да и поэзии, в общем-то), написанной парнями буквально с линии боевого соприкосновения, в низкой художественной ценности.

Само обвинение строится на вырванных из контекста истории литературы отдельных фактов с упоминанием «Войны и мира» Льва Толстого и возникновения такого литературного направления, как «лейтенантская проза». Дескать, лучшее о войне писалось не во время, а после.

Как правило, подобные обвинения сводятся к тому, что не стоит обращать особого внимания на то, что сейчас пишут. Это пустое, а пустое продвигать к читателю не имеет смысла. Сдадим в архив и забудем. Глядишь, лет через пятьдесят народится новый Лев Николаевич, который сформулирует сегодняшнее время для читателя, тогда и поговорим.

Сам я из тех, кто теряется перед лицом глупости. Она обескураживает. Трудно с ходу подобрать слова, чтобы урезонить её. Поэтому моё высказывание на круглом столе прозвучало сумбурно, малопонятно. Попробую выразить его в письме.

Для начала скажу, что термин «художественная ценность» связан, скорее, с рождением новых смыслов, чем с грамматикой и орфографией. Мы же зачастую увлекаемся подменой. Автор сделал ошибку в слове, или не выделил какой-либо речевой оборот запятыми, и мы тут же отказываем его тексту в значимости. Понятно, что живём в мире мёртвых редакторов и корректоров. Автору приходится быть и тем, и другим, а заодно ещё и выйти на боевое, чтобы с оружием в руках защитить тех, кто в столичных кабинетах рассуждает о художественной ценности им написанного. Понятно, и всё же... как-то не очень понятно.

У нынешней эпохи сногсшибательный темпоритм. Путь – от события к автору, а затем от автора к читателю – можно пройти в одно мгновение. Подобная скорость не снилась родоначальникам лейтенантской прозы и уж тем более Льву Николаевичу. Но вместо того, чтобы уловить скоростной режим эпохи, мы всеми силами пытаемся притормозить рождение новой литературы, ссылаясь на пресловутую художественную ценность и усталость от войны.

Библиотеки (от центральных государственных до университетских и школьных), не закупают окопную прозу, да и в целом всю современную военную литературу. Книжные магазины убирают её на самые дальние полки, чтобы не дай бог покупатель увидел. В кичащихся своей элитарностью толстых журналах, которые, в общем-то, призваны заниматься фиксацией новых литературных тенденций, не публикуют рецензии на окопную прозу. О публикациях самой окопной прозы уже не говорю. Так же, вы не найдете упоминания о ней в обзорах книжных новинок, которые традиционно пишут главные редактора этих журналов. (Далее...)

Telegram

Дмитрий Артис (стихи)

(Начало...)
Чтобы не быть обвинёнными общественностью в бездушии, а заодно для того, чтобы нарисовать галочку в отчётах, вышеупомянутые организации проводят «года лейтенантской прозы», устраивают патриотические мероприятия, которые больше смешны (карикатурны)…

www.group-telegram.com/cn/dm_artis.com/4625

2.0K viewsДмитрий Артис, edited  Dec 26, 2024 at 09:11

На круглом столе Российского исторического общества в очередной раз услышал обвинения современной окопной прозы (да и поэзии, в общем-то), написанной парнями буквально с линии боевого соприкосновения, в низкой художественной ценности.

Само обвинение строится на вырванных из контекста истории литературы отдельных фактов с упоминанием «Войны и мира» Льва Толстого и возникновения такого литературного направления, как «лейтенантская проза». Дескать, лучшее о войне писалось не во время, а после.

Как правило, подобные обвинения сводятся к тому, что не стоит обращать особого внимания на то, что сейчас пишут. Это пустое, а пустое продвигать к читателю не имеет смысла. Сдадим в архив и забудем. Глядишь, лет через пятьдесят народится новый Лев Николаевич, который сформулирует сегодняшнее время для читателя, тогда и поговорим.

Сам я из тех, кто теряется перед лицом глупости. Она обескураживает. Трудно с ходу подобрать слова, чтобы урезонить её. Поэтому моё высказывание на круглом столе прозвучало сумбурно, малопонятно. Попробую выразить его в письме.

Для начала скажу, что термин «художественная ценность» связан, скорее, с рождением новых смыслов, чем с грамматикой и орфографией. Мы же зачастую увлекаемся подменой. Автор сделал ошибку в слове, или не выделил какой-либо речевой оборот запятыми, и мы тут же отказываем его тексту в значимости. Понятно, что живём в мире мёртвых редакторов и корректоров. Автору приходится быть и тем, и другим, а заодно ещё и выйти на боевое, чтобы с оружием в руках защитить тех, кто в столичных кабинетах рассуждает о художественной ценности им написанного. Понятно, и всё же... как-то не очень понятно.

У нынешней эпохи сногсшибательный темпоритм. Путь – от события к автору, а затем от автора к читателю – можно пройти в одно мгновение. Подобная скорость не снилась родоначальникам лейтенантской прозы и уж тем более Льву Николаевичу. Но вместо того, чтобы уловить скоростной режим эпохи, мы всеми силами пытаемся притормозить рождение новой литературы, ссылаясь на пресловутую художественную ценность и усталость от войны.

Библиотеки (от центральных государственных до университетских и школьных), не закупают окопную прозу, да и в целом всю современную военную литературу. Книжные магазины убирают её на самые дальние полки, чтобы не дай бог покупатель увидел. В кичащихся своей элитарностью толстых журналах, которые, в общем-то, призваны заниматься фиксацией новых литературных тенденций, не публикуют рецензии на окопную прозу. О публикациях самой окопной прозы уже не говорю. Так же, вы не найдете упоминания о ней в обзорах книжных новинок, которые традиционно пишут главные редактора этих журналов. (Далее...)

BY Дмитрий Артис (не только стихи)