Крылья героини «Светлой печали Авы Лавендер» как метафора инаковости — это довольно банально, если не пошло. Обрубание крыльев как метафора сексуального насилия — тем более. Однако Лесли Уолтон, к счастью, свой роман не выстраивает только на этих «озарениях». Цепляет «Светлая печаль» другим — густой атмосферой первой половины XX века (забываешь порой, что книга вышла в XXI веке) и крайне колоритными героями, прописанными так здорово, что запоминаются даже эпизодические. Члены семьи Авы по линии матушки особенно хороши, поколение бабушки в частности. Брату Эмильен выстрелили в лицо, одна сестра вырезала себе сердце, вторая обратилась в канарейку — неудивительно, что саму Эмильен соседи считали ведьмой, а ее внучка родилась крылатой. Наличие крыльев у девочки, впрочем, так никак и не объясняется, они просто есть, и это, хоть и странно, но допустимо. Магический реализм каких-то пояснений не требует, просто наслаждайтесь сюжетными поворотами и языком книжки; а написана и переведена она действительно очень хорошо.
Крылья героини «Светлой печали Авы Лавендер» как метафора инаковости — это довольно банально, если не пошло. Обрубание крыльев как метафора сексуального насилия — тем более. Однако Лесли Уолтон, к счастью, свой роман не выстраивает только на этих «озарениях». Цепляет «Светлая печаль» другим — густой атмосферой первой половины XX века (забываешь порой, что книга вышла в XXI веке) и крайне колоритными героями, прописанными так здорово, что запоминаются даже эпизодические. Члены семьи Авы по линии матушки особенно хороши, поколение бабушки в частности. Брату Эмильен выстрелили в лицо, одна сестра вырезала себе сердце, вторая обратилась в канарейку — неудивительно, что саму Эмильен соседи считали ведьмой, а ее внучка родилась крылатой. Наличие крыльев у девочки, впрочем, так никак и не объясняется, они просто есть, и это, хоть и странно, но допустимо. Магический реализм каких-то пояснений не требует, просто наслаждайтесь сюжетными поворотами и языком книжки; а написана и переведена она действительно очень хорошо.
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off.
from cn
