Услышав, что я читаю книгу «Как накормить диктатора», мой друг пошутил: «Пригожин написал?». Нет, из российских правителей в книге упоминается лишь один — вскользь, в главе о Хуссейне: тот «равнялся на Сталина и любил перечитывать его биографию». Журналист Витольд Шабловский встретился с бывшими поварами диктаторов Кубы, Уганды, Ирака, Камбоджи и Албании, узнав, чем лакомились те, чьи подданные в это время буквально умирали от голода. С оценочностью нетрудно переборщить (я не нарочно!), но автор справляется. И дает слово тем, кого мало кто спросил бы — отличная журналистская работа. «Ни в одной другой стране мир кулинарии не переплетался столь тесно с миром политики»: тайную спецоперацию США, сбросивших на Камбоджу более 500 000 тонн бомб, цинично назвали «Меню» (фазы этой СВО носили названия приемов пищи; как и главы книги), а при Пол Поте «жены четырех из пяти важнейших людей режима трудились на кухне». Почитаешь о любимых блюдах Фиделя (тут есть рецепты) и захочешь на кухню сам. И чтобы диктатур — не было.
Услышав, что я читаю книгу «Как накормить диктатора», мой друг пошутил: «Пригожин написал?». Нет, из российских правителей в книге упоминается лишь один — вскользь, в главе о Хуссейне: тот «равнялся на Сталина и любил перечитывать его биографию». Журналист Витольд Шабловский встретился с бывшими поварами диктаторов Кубы, Уганды, Ирака, Камбоджи и Албании, узнав, чем лакомились те, чьи подданные в это время буквально умирали от голода. С оценочностью нетрудно переборщить (я не нарочно!), но автор справляется. И дает слово тем, кого мало кто спросил бы — отличная журналистская работа. «Ни в одной другой стране мир кулинарии не переплетался столь тесно с миром политики»: тайную спецоперацию США, сбросивших на Камбоджу более 500 000 тонн бомб, цинично назвали «Меню» (фазы этой СВО носили названия приемов пищи; как и главы книги), а при Пол Поте «жены четырех из пяти важнейших людей режима трудились на кухне». Почитаешь о любимых блюдах Фиделя (тут есть рецепты) и захочешь на кухню сам. И чтобы диктатур — не было.
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from cn
