Захотел повторить прошлогодний опыт, посмотрев всех номинантов на «Оскар» в категории «Лучшая анимационная короткометражка», но доступно пока только «Письмо к свинье», сделанное во Франции израильской режиссеркой.
Старик рассказывает скучающим школьникам, как две недели во время Холокоста он скрывался в свинарнике от нацистов. Когда хулигана выгоняют из класса за похрюкивание, Хаим внезапно переходит от темы благодарности к теме мести и даже говорит, что «расквитался с одним из них». Впечатлившись рассказом, одна школьница видит мрачный сон, в котором смешиваются звериное и человеческое, жертвы и обидчики, добро и зло.
«Можем ли мы говорить с детьми про наши травмы, не передавая их из поколения в поколение?» — спрашивает Таль Кантор своим фильмом. Графика эффектно соединяется в нем с «реальными» кадрами: усталые глаза Хаима или распадающееся в стакане чая печенье производят сильное впечатление. Оценивать шансы на «Оскар» не берусь, но по итогам богатого, увы, на войны года — понятно, почему он в номинантах.
Захотел повторить прошлогодний опыт, посмотрев всех номинантов на «Оскар» в категории «Лучшая анимационная короткометражка», но доступно пока только «Письмо к свинье», сделанное во Франции израильской режиссеркой.
Старик рассказывает скучающим школьникам, как две недели во время Холокоста он скрывался в свинарнике от нацистов. Когда хулигана выгоняют из класса за похрюкивание, Хаим внезапно переходит от темы благодарности к теме мести и даже говорит, что «расквитался с одним из них». Впечатлившись рассказом, одна школьница видит мрачный сон, в котором смешиваются звериное и человеческое, жертвы и обидчики, добро и зло.
«Можем ли мы говорить с детьми про наши травмы, не передавая их из поколения в поколение?» — спрашивает Таль Кантор своим фильмом. Графика эффектно соединяется в нем с «реальными» кадрами: усталые глаза Хаима или распадающееся в стакане чая печенье производят сильное впечатление. Оценивать шансы на «Оскар» не берусь, но по итогам богатого, увы, на войны года — понятно, почему он в номинантах.
'Wild West' Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram.
from cn
