Я познакомился с Верой в сентябре 2009-го на первой «Интерре» в Новосибирске, когда она уже была звездой, и мы цитировали друг другу ее стихи километрами. Три года спустя Вера и ее мама ставили меня и Риту, босых, в ванну с горячей водой: пока мы дошли от «Сокола» до их дома по чудовищным лужам, наши кроссовки обратились в аквариумы. Последний раз с Верой мы виделись в феврале 2018-го после ее концерта в Новосибирске.
Читая в интернете, слушая со сцены и на альбоме, я так или иначе воспринимаю ее стихи через нашу дружбу. Книги — другое. Есть некоторая дистанция; когда ты их видишь на бумаге, то сильнее становится непонимание: как она это делает, как эти строки и рифмы возникают — что-то непостижимое. (У Оборина на «Горьком» крутейший разбор «Работы горя», рекомендую.) «Ответственный ребёнок» — это книжка для детей, стихов «для взрослых» она книгами не издавала семь лет, все эти годы оставаясь суперзвездой.
Полозкова — большой поэт, в 2021-м спорить с этим как-то уже нелепо. Откройте новую книгу и убедитесь.
Я познакомился с Верой в сентябре 2009-го на первой «Интерре» в Новосибирске, когда она уже была звездой, и мы цитировали друг другу ее стихи километрами. Три года спустя Вера и ее мама ставили меня и Риту, босых, в ванну с горячей водой: пока мы дошли от «Сокола» до их дома по чудовищным лужам, наши кроссовки обратились в аквариумы. Последний раз с Верой мы виделись в феврале 2018-го после ее концерта в Новосибирске.
Читая в интернете, слушая со сцены и на альбоме, я так или иначе воспринимаю ее стихи через нашу дружбу. Книги — другое. Есть некоторая дистанция; когда ты их видишь на бумаге, то сильнее становится непонимание: как она это делает, как эти строки и рифмы возникают — что-то непостижимое. (У Оборина на «Горьком» крутейший разбор «Работы горя», рекомендую.) «Ответственный ребёнок» — это книжка для детей, стихов «для взрослых» она книгами не издавала семь лет, все эти годы оставаясь суперзвездой.
Полозкова — большой поэт, в 2021-м спорить с этим как-то уже нелепо. Откройте новую книгу и убедитесь.
The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands.
from cn
