Я познакомился с Верой в сентябре 2009-го на первой «Интерре» в Новосибирске, когда она уже была звездой, и мы цитировали друг другу ее стихи километрами. Три года спустя Вера и ее мама ставили меня и Риту, босых, в ванну с горячей водой: пока мы дошли от «Сокола» до их дома по чудовищным лужам, наши кроссовки обратились в аквариумы. Последний раз с Верой мы виделись в феврале 2018-го после ее концерта в Новосибирске.
Читая в интернете, слушая со сцены и на альбоме, я так или иначе воспринимаю ее стихи через нашу дружбу. Книги — другое. Есть некоторая дистанция; когда ты их видишь на бумаге, то сильнее становится непонимание: как она это делает, как эти строки и рифмы возникают — что-то непостижимое. (У Оборина на «Горьком» крутейший разбор «Работы горя», рекомендую.) «Ответственный ребёнок» — это книжка для детей, стихов «для взрослых» она книгами не издавала семь лет, все эти годы оставаясь суперзвездой.
Полозкова — большой поэт, в 2021-м спорить с этим как-то уже нелепо. Откройте новую книгу и убедитесь.
Я познакомился с Верой в сентябре 2009-го на первой «Интерре» в Новосибирске, когда она уже была звездой, и мы цитировали друг другу ее стихи километрами. Три года спустя Вера и ее мама ставили меня и Риту, босых, в ванну с горячей водой: пока мы дошли от «Сокола» до их дома по чудовищным лужам, наши кроссовки обратились в аквариумы. Последний раз с Верой мы виделись в феврале 2018-го после ее концерта в Новосибирске.
Читая в интернете, слушая со сцены и на альбоме, я так или иначе воспринимаю ее стихи через нашу дружбу. Книги — другое. Есть некоторая дистанция; когда ты их видишь на бумаге, то сильнее становится непонимание: как она это делает, как эти строки и рифмы возникают — что-то непостижимое. (У Оборина на «Горьком» крутейший разбор «Работы горя», рекомендую.) «Ответственный ребёнок» — это книжка для детей, стихов «для взрослых» она книгами не издавала семь лет, все эти годы оставаясь суперзвездой.
Полозкова — большой поэт, в 2021-м спорить с этим как-то уже нелепо. Откройте новую книгу и убедитесь.
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from cn
