Герман Садулаев

Forwarded from ЧАДАЕВ

Я знаю сам, что власти наши дрянь. Установив это, перейдём к предмету текущего обсуждения. ((с)М.Ю.Соколов)

Нужно проговорить следующие вещи. Мы вступили в войну, имея,
в-нулевых, несправедливое общественное устройство,
во-первых, чудовищную разницу в доходах между стратами общества,
во-вторых, многолетний отрицательный кадровый отбор в т.н. «илиты»,
в-третьих, деградировавшие институты,
в-четвёртых, абсолютную неготовность и нежелание значительной части правящего слоя воевать, даже перед лицом риска потерять всё, включая жизнь.

Все эти позиции, как и вытекающие из них следствия — будь то Минские, за которые никто не понёс и не понесёт ответственности, будь то перевооружение армии, проводившееся нынешним Лефортовским военным округом известно какими методами, будь то разведка и аналитика в предвоенный период, я уж не говорю о такой роскоши, как дееспособная «мягкая сила». Всё это есть факты, лежащие на столе, и смешно их оспаривать.

Мы тридцать лет жили в обществе, где абсолютной доминантой было демонстративное потребление и личное благосостояние (причём неважно как добытое) как единственный объективный критерий успеха. Мы ничего не изменили в этих константах, не сделали пока ни шага в этом направлении — просто вместе с ними вдруг оказались, как в том анекдоте: «а теперь попробуем со всей этой ..нёй взлететь». Оно даже как будто бы летит, но, как уже в другом анекдоте, «низэнько-низэнько».

Единственное, надеюсь, чему нас научил-таки ХХ век — что решать подобные проблемы путём попытки свергнуть власть и изменить строй в воюющей стране — это гарантированное поражение. В одном случае вероятное, в другом гарантированное — чувствуете разницу? Есть, однако же, понятный страх, что в случае победы, которая если и возможна, то в общем-то только «вопреки» и «несмотря на» вышеизложенное, что всё это не просто сохранится, но ещё и забетонируется и забронзовеет, и тогда уже вообще никакие вопросы никому не задашь: типа, победителей не судят. Отсюда значимая часть тех, кто сейчас вложился «всем собой» в победу-как-задачу, пытается как-то застраховать риски этого (гипотетического пока что, как и сама победа) отлива в гранит. Застраховать политически, фиксируя противоречия и свою позицию в них.

Я на это смотрю как культуролог (в тч по диплому, ага). Для меня вся эта порча возникает и существует в первую очередь в культуре, и лишь во вторую, вследствие первого — в т.н. «власти», «илите», «системе», «институтах» и т.п. Не «власть» управляет культурой, а скорее культура — «властью», равно как и всеми прочими песочницами. И не так уж многое можно сделать с этим на уровне «политики» и «госуправления» — гораздо меньше, чем кажется. Но это не значит, что сделать вообще ничего нельзя — просто надо искать не самую верхнюю точку, а точку максимального влияния на процессы: а это почти всегда не одно и то же.

За семьдесят лет мы прошли путь от предельной ответственности, когда люди платили нередко жизнью даже за ошибки, включая невольные, а подчас даже и не свои — к предельной безответственности, когда можно, конечно, в порядке личного невезения попасть под раздачу, но в общем случае тебе ничего или почти ничего не будет ни за какие факапы и даже преступления. И это была базовая гуманистическая установка. Сейчас иначе: народ алчет репрессий и радостно улюлюкает вслед каждому арестованному по коррупционным статьям, даже не дожидаясь решения суда (взяли — значит, уже виновен), и всё время предъявляет претензии власти по поводу недостаточной суровости наказаний, в особенности для «элитариев».

www.group-telegram.com/cn/germansadulaev.com/2655

7.5K viewsSep 12 at 15:38

Я знаю сам, что власти наши дрянь. Установив это, перейдём к предмету текущего обсуждения. ((с)М.Ю.Соколов)

Нужно проговорить следующие вещи. Мы вступили в войну, имея,
в-нулевых, несправедливое общественное устройство,
во-первых, чудовищную разницу в доходах между стратами общества,
во-вторых, многолетний отрицательный кадровый отбор в т.н. «илиты»,
в-третьих, деградировавшие институты,
в-четвёртых, абсолютную неготовность и нежелание значительной части правящего слоя воевать, даже перед лицом риска потерять всё, включая жизнь.

Все эти позиции, как и вытекающие из них следствия — будь то Минские, за которые никто не понёс и не понесёт ответственности, будь то перевооружение армии, проводившееся нынешним Лефортовским военным округом известно какими методами, будь то разведка и аналитика в предвоенный период, я уж не говорю о такой роскоши, как дееспособная «мягкая сила». Всё это есть факты, лежащие на столе, и смешно их оспаривать.

Мы тридцать лет жили в обществе, где абсолютной доминантой было демонстративное потребление и личное благосостояние (причём неважно как добытое) как единственный объективный критерий успеха. Мы ничего не изменили в этих константах, не сделали пока ни шага в этом направлении — просто вместе с ними вдруг оказались, как в том анекдоте: «а теперь попробуем со всей этой ..нёй взлететь». Оно даже как будто бы летит, но, как уже в другом анекдоте, «низэнько-низэнько».

Единственное, надеюсь, чему нас научил-таки ХХ век — что решать подобные проблемы путём попытки свергнуть власть и изменить строй в воюющей стране — это гарантированное поражение. В одном случае вероятное, в другом гарантированное — чувствуете разницу? Есть, однако же, понятный страх, что в случае победы, которая если и возможна, то в общем-то только «вопреки» и «несмотря на» вышеизложенное, что всё это не просто сохранится, но ещё и забетонируется и забронзовеет, и тогда уже вообще никакие вопросы никому не задашь: типа, победителей не судят. Отсюда значимая часть тех, кто сейчас вложился «всем собой» в победу-как-задачу, пытается как-то застраховать риски этого (гипотетического пока что, как и сама победа) отлива в гранит. Застраховать политически, фиксируя противоречия и свою позицию в них.

Я на это смотрю как культуролог (в тч по диплому, ага). Для меня вся эта порча возникает и существует в первую очередь в культуре, и лишь во вторую, вследствие первого — в т.н. «власти», «илите», «системе», «институтах» и т.п. Не «власть» управляет культурой, а скорее культура — «властью», равно как и всеми прочими песочницами. И не так уж многое можно сделать с этим на уровне «политики» и «госуправления» — гораздо меньше, чем кажется. Но это не значит, что сделать вообще ничего нельзя — просто надо искать не самую верхнюю точку, а точку максимального влияния на процессы: а это почти всегда не одно и то же.

За семьдесят лет мы прошли путь от предельной ответственности, когда люди платили нередко жизнью даже за ошибки, включая невольные, а подчас даже и не свои — к предельной безответственности, когда можно, конечно, в порядке личного невезения попасть под раздачу, но в общем случае тебе ничего или почти ничего не будет ни за какие факапы и даже преступления. И это была базовая гуманистическая установка. Сейчас иначе: народ алчет репрессий и радостно улюлюкает вслед каждому арестованному по коррупционным статьям, даже не дожидаясь решения суда (взяли — значит, уже виновен), и всё время предъявляет претензии власти по поводу недостаточной суровости наказаний, в особенности для «элитариев».

BY Герман Садулаев