Эллиниcтика

Все рассуждавшие о «мифологическом мышлении», соглашались в одном: в противопоставлении его тому, как мыслят сейчас, именно современная мысль выступала эдаким эталоном, которому оппонировала альтернатива… По этой логике выходило, что в наши дни никакого «мифологического мышления» уж точно быть не может никак, нынешний человек рассуждает на качественно ином уровне, нежели наши предки.

Естественно, это допущение рассыпается при самом беглом анатомировании. Этот самый наивный прогрессивизм, воображающий, что мы в силу «исторической неизбежности» прочно и явно обошли древних, оказывается, конечно же, выдачей желаемого за действительное. Почти еретической в наши дни может прозвучать эта мысль, но я её всё же скажу: оказывается, бывает и упадок. Есть он и здесь: в наши дни «мифологического» в головах у людей будет ещё и поболе, чем у древних, — «в современных формах религиозности», пишет об этом Жмудь, «куда больше иррационализма, чем в греческой религии, по крайней мере, классического периода».

Основной чертой «мифологического мышления» его авторами считалась, по Л.Я., «вера в реальность собственных фантазий», она полагалась характерной чертой всякого варвара, в то же время «чем более цивилизованным является человек, тем более он способен к рациональному объяснению, либо ... по крайней мере понимает, когда он … когда фантазирует». «Увы», замечает далее Жмудь, «сейчас трудно согласиться с этой мыслью, наблюдая, например, за той огромной популярностью, которой пользуются в современной культуре мистика, магия, астрология, различные „восточные учения“ и т.п.».

Это, впрочем, характерная черта всей новоевропейской мысли, которой далеко до древней в том, что касается здравого смысла. И лучшие, умнейшие из людей этой эпохи с упрямым постоянством демонстрировали пресловутую неспособность отличать реальность от вымысла. Даже в столь недавнее время как XVIII в. историки науки, составлявшие списки первых учёных запросто называли, по Л.Я., «таких „ученых“, как Каин, Авраам или Моисей». Трудно сохранить серьёзное выражение лица после осознания, насколько же всего каких-то два века назад слаб был уровень связи новоевропейских учёных с реальностью.

Действительно, они поголовно в упор не понимали, где выдуманные персонажи, а существовавшие по истине люди (тенденция эта началась, пожалуй, в IV в., когда Григорий Турский впервые включил в список чудес света никогда не существовавшее, Ноев ковчег). Так, Д. Ле Клерк (1696) «начинал свою историю медицины не с Гиппократа, а с Асклепия», а в «Словаре» Н. Элоя (1755) «можно обнаружить статьи о … Эскулапе и кентавре Хироне», Г. Маттиас (1761) «приводит такие имена как Адам, Сет, Тувалкаин, Хам, Гермес, Осирис, Моисей, Аполлон и т. п.», а Байи (1775) «видел в Атланте, Тоте, Зороастре и Уране первооткрывателей астрономии».

Всё это было огромным шагом назад по сравнению с тем, как дело обстояло у греков, у которых, пишет Жмудь, уже «с последней трети V в. профессиональная литература … постепенно сводит эту тенденцию к минимуму. В истории музыки … еще можно встретить имена Орфея, Мусея или Марсия, но в истории философии, астрономии или математики фигурируют лишь имена реальных исторических лиц. В этом смысле перипатетическая историография и доксография более рационалистичны, чем многие сочинения ХVII и даже ХVIII в., начинавшие историю греческой астрономии с Атласа, Урана и тому подобных фигур».

У Евдема всё начинается, как и положено, с Фалеса. Его труды, согласно Л.Я., «по своему материалу и подходам к науке весьма близки к тому, что можно ожидать от серьезного историко-научного труда Нового времени. Мы не найдем здесь ни легендарно-анекдотического материала, ни … особого интереса к философско-теологическим аспектам … [или] мистике чисел», характерные, в то же время, например, для Ньютона и Кеплера.

#scientia
⬅️⬆️ «Правда ли, что научный метод родился из древнегреческой мифологии?», 14/29 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/cn/hellenistics.com/144

4.6K viewsedited  Mar 21, 2022 at 10:33

Все рассуждавшие о «мифологическом мышлении», соглашались в одном: в противопоставлении его тому, как мыслят сейчас, именно современная мысль выступала эдаким эталоном, которому оппонировала альтернатива… По этой логике выходило, что в наши дни никакого «мифологического мышления» уж точно быть не может никак, нынешний человек рассуждает на качественно ином уровне, нежели наши предки.

Естественно, это допущение рассыпается при самом беглом анатомировании. Этот самый наивный прогрессивизм, воображающий, что мы в силу «исторической неизбежности» прочно и явно обошли древних, оказывается, конечно же, выдачей желаемого за действительное. Почти еретической в наши дни может прозвучать эта мысль, но я её всё же скажу: оказывается, бывает и упадок. Есть он и здесь: в наши дни «мифологического» в головах у людей будет ещё и поболе, чем у древних, — «в современных формах религиозности», пишет об этом Жмудь, «куда больше иррационализма, чем в греческой религии, по крайней мере, классического периода».

Основной чертой «мифологического мышления» его авторами считалась, по Л.Я., «вера в реальность собственных фантазий», она полагалась характерной чертой всякого варвара, в то же время «чем более цивилизованным является человек, тем более он способен к рациональному объяснению, либо ... по крайней мере понимает, когда он … когда фантазирует». «Увы», замечает далее Жмудь, «сейчас трудно согласиться с этой мыслью, наблюдая, например, за той огромной популярностью, которой пользуются в современной культуре мистика, магия, астрология, различные „восточные учения“ и т.п.».

Это, впрочем, характерная черта всей новоевропейской мысли, которой далеко до древней в том, что касается здравого смысла. И лучшие, умнейшие из людей этой эпохи с упрямым постоянством демонстрировали пресловутую неспособность отличать реальность от вымысла. Даже в столь недавнее время как XVIII в. историки науки, составлявшие списки первых учёных запросто называли, по Л.Я., «таких „ученых“, как Каин, Авраам или Моисей». Трудно сохранить серьёзное выражение лица после осознания, насколько же всего каких-то два века назад слаб был уровень связи новоевропейских учёных с реальностью.

Действительно, они поголовно в упор не понимали, где выдуманные персонажи, а существовавшие по истине люди (тенденция эта началась, пожалуй, в IV в., когда Григорий Турский впервые включил в список чудес света никогда не существовавшее, Ноев ковчег). Так, Д. Ле Клерк (1696) «начинал свою историю медицины не с Гиппократа, а с Асклепия», а в «Словаре» Н. Элоя (1755) «можно обнаружить статьи о … Эскулапе и кентавре Хироне», Г. Маттиас (1761) «приводит такие имена как Адам, Сет, Тувалкаин, Хам, Гермес, Осирис, Моисей, Аполлон и т. п.», а Байи (1775) «видел в Атланте, Тоте, Зороастре и Уране первооткрывателей астрономии».

Всё это было огромным шагом назад по сравнению с тем, как дело обстояло у греков, у которых, пишет Жмудь, уже «с последней трети V в. профессиональная литература … постепенно сводит эту тенденцию к минимуму. В истории музыки … еще можно встретить имена Орфея, Мусея или Марсия, но в истории философии, астрономии или математики фигурируют лишь имена реальных исторических лиц. В этом смысле перипатетическая историография и доксография более рационалистичны, чем многие сочинения ХVII и даже ХVIII в., начинавшие историю греческой астрономии с Атласа, Урана и тому подобных фигур».

У Евдема всё начинается, как и положено, с Фалеса. Его труды, согласно Л.Я., «по своему материалу и подходам к науке весьма близки к тому, что можно ожидать от серьезного историко-научного труда Нового времени. Мы не найдем здесь ни легендарно-анекдотического материала, ни … особого интереса к философско-теологическим аспектам … [или] мистике чисел», характерные, в то же время, например, для Ньютона и Кеплера.

#scientia
⬅️⬆️ «Правда ли, что научный метод родился из древнегреческой мифологии?», 14/29 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика