Эллиниcтика

Как известно каждому, хоть немного знакомому с лингвистикой, идиомы переводить не следует, им нужно подбирать соответствие из искомого языка — что и неудивительно, ведь их суть в том и состоит, что вывести значение устойчивого оборота из одних составляющих его слов невозможно, смысл его почти всегда тесно связан с культурой народа, его употребляющего, и для иноязычника не ясен.

(Впрочем, правило это не совсем корректно: ведь есть языки, где фразеология куда реже употребима, нежели в иных, и в таком случае её следует передавать самыми обычными выражениями, по смыслу, — и наоборот, в обратную сторону превращая типичную речь в витиеватое высказывание, как следует всегда наступать, скажем, в случае переложения с английского на русский и обратно.)

Но что, если всё совсем иначе, и выражение имеет хождение в целом ряде языков, тогда как его истоки, напротив, не ясны вообще никому? В таком случае этимология запросто может оказаться далекоидущей, крайне древней и донельзя неожиданной… прямо как всё вышло в данном случае.

Речь сейчас пойдёт о склонности, характерной не только для русской традиции, но и целого ряда европейских языков. И там, и здесь обманутого известным образом супруга принято именовать «рогоносцем»: так, в Англии и США про несчастного скажут, что он wearing horns, а во Франции — avoir des cornes, тогда как в Италии и Португалии его обругают соответственно cornuto и corno, что, хотя это и сложно представить, ещё более страшные оскорбления, нежели таковые же у соседей. Однако причём тут вообще рога? Какая тут связь?

В отечественной среде этим вопросом уже успели задаться, в чём легко убедиться, загуглив, и тем обнаружив тех, кто неизменно отвечал на него при помощи одного и того же набора крайне сомнительных этимологий, которые бездумно копировал друг у друга ряд изданий, изначально взяв их в «Словаре русской фразеологии» (1999).

Версии эти легитимны, и встречаются в академических исследованиях, что, впрочем, не делает их лучше, ведь большинство их возводит происхождение понятия к Средним векам, а то и позднее, чем сразу дисквалифицирует, ведь оно встречается уже у древних греков: согласно Артемидору (II в. н.э.) неверная жена «наставляет мужу рога» (κέρατα αύτω ποιήσεἰ), а комментарий к эпиграмме Лукиллия (I в. н.э.) именует мужа, «имеющего много Парисов в доме своей Елены», κερασφόρος, буквально «носящим рога»; последнее, собственно, является дрейнейшим известным упоминанием выражения.

Однако прежде чем продолжать, следует упомянуть один неочевидный ляп такого известного кинофильма как «300» (2006), в отличие от многих иных огрехов произведения, явно прошедший мимо широкой аудитории. В тот момент, когда царь Леонид тренирует сына (чего, к слову, быть никак не могло, поскольку последний был рождён уже после смерти отца в битве при Фермопилах, posthumously), их прерывает прибытие послов, и правитель успевает дать ребёнку последний совет: «First, you fight with your head», на что мать, царица Горго, добавляет собственный: «Then, you fight with your heart».

Естественно, посыл здесь невероятно прост, и «сражаться головой» означает «с умом», а «сердцем» — «с чувством»; проблема тут в том, что это в наши дни данным органам назначают подобные функции, а вот древние считали совсем иначе, и потому подобным образом бы никогда не высказались.

«Уперевшись рогом», 1/3 ➡️

www.group-telegram.com/cn/hellenistics.com/457

1.7K viewsedited  Sep 30 at 14:35

Как известно каждому, хоть немного знакомому с лингвистикой, идиомы переводить не следует, им нужно подбирать соответствие из искомого языка — что и неудивительно, ведь их суть в том и состоит, что вывести значение устойчивого оборота из одних составляющих его слов невозможно, смысл его почти всегда тесно связан с культурой народа, его употребляющего, и для иноязычника не ясен.

(Впрочем, правило это не совсем корректно: ведь есть языки, где фразеология куда реже употребима, нежели в иных, и в таком случае её следует передавать самыми обычными выражениями, по смыслу, — и наоборот, в обратную сторону превращая типичную речь в витиеватое высказывание, как следует всегда наступать, скажем, в случае переложения с английского на русский и обратно.)

Но что, если всё совсем иначе, и выражение имеет хождение в целом ряде языков, тогда как его истоки, напротив, не ясны вообще никому? В таком случае этимология запросто может оказаться далекоидущей, крайне древней и донельзя неожиданной… прямо как всё вышло в данном случае.

Речь сейчас пойдёт о склонности, характерной не только для русской традиции, но и целого ряда европейских языков. И там, и здесь обманутого известным образом супруга принято именовать «рогоносцем»: так, в Англии и США про несчастного скажут, что он wearing horns, а во Франции — avoir des cornes, тогда как в Италии и Португалии его обругают соответственно cornuto и corno, что, хотя это и сложно представить, ещё более страшные оскорбления, нежели таковые же у соседей. Однако причём тут вообще рога? Какая тут связь?

В отечественной среде этим вопросом уже успели задаться, в чём легко убедиться, загуглив, и тем обнаружив тех, кто неизменно отвечал на него при помощи одного и того же набора крайне сомнительных этимологий, которые бездумно копировал друг у друга ряд изданий, изначально взяв их в «Словаре русской фразеологии» (1999).

Версии эти легитимны, и встречаются в академических исследованиях, что, впрочем, не делает их лучше, ведь большинство их возводит происхождение понятия к Средним векам, а то и позднее, чем сразу дисквалифицирует, ведь оно встречается уже у древних греков: согласно Артемидору (II в. н.э.) неверная жена «наставляет мужу рога» (κέρατα αύτω ποιήσεἰ), а комментарий к эпиграмме Лукиллия (I в. н.э.) именует мужа, «имеющего много Парисов в доме своей Елены», κερασφόρος, буквально «носящим рога»; последнее, собственно, является дрейнейшим известным упоминанием выражения.

Однако прежде чем продолжать, следует упомянуть один неочевидный ляп такого известного кинофильма как «300» (2006), в отличие от многих иных огрехов произведения, явно прошедший мимо широкой аудитории. В тот момент, когда царь Леонид тренирует сына (чего, к слову, быть никак не могло, поскольку последний был рождён уже после смерти отца в битве при Фермопилах, posthumously), их прерывает прибытие послов, и правитель успевает дать ребёнку последний совет: «First, you fight with your head», на что мать, царица Горго, добавляет собственный: «Then, you fight with your heart».

Естественно, посыл здесь невероятно прост, и «сражаться головой» означает «с умом», а «сердцем» — «с чувством»; проблема тут в том, что это в наши дни данным органам назначают подобные функции, а вот древние считали совсем иначе, и потому подобным образом бы никогда не высказались.

«Уперевшись рогом», 1/3 ➡️

BY Эллиниcтика