Вы наверняка слышали о том, что история о многом умалчивает. Архивы могут рассказать нам о прошлом, но если и они пусты, вывод напрашивается сам. Кто-то захотел, чтобы часть истории исчезла из памяти людей. Возможно, на земле где-то ходит оставшийся в живых человек, который не смог об этом забыть, но и рассказать кому-то не имел возможности. Наверное, только сейчас она появилась. Эта возможность. Только нужно ли это? Может, люди этой истории хотели, чтобы их забыли?..

Ты пахнешь музыкой… как старые виниловые пластинки и осенний дождь...

Комната — сцена. Кровать — подиум. Простыни шелестят, как занавес перед выходом на бис. А он — единственный зритель, аплодирующий ее стонам. И пусть она пока не поет добровольно — он этого добьется.

Она станет его музыкой. Его симфонией. Его реквиемом.

Я вернусь через пару недель. Можешь прислать подписанные документы в Австралию. А можешь отправляться на свою работу, к маме, к Гринграсс — куда угодно. Я устала. Устала быть вечно виноватой, устала, что меня не слышит человек, который клялся оберегать меня от всего. А в итоге ты даже не мог приструнить свою мать, которая постоянно лезла в нашу жизнь. Так что… иди в жопу, Драко.

После войны Гермиона уезжает из страны, чтобы присоединиться к цирку Драко Малфоя. Он держится холодно и отстраненно, всегда в белых перчатках. Несмотря на это, она решает остаться, потому что влюблена в него с четвертого курса.

— Это больше не Хогвартс, — его тон стал жёстким, отрывистым. Он выхватил из её рук огрызок яблока и отстранившись, развернулся, распахивая двери ладонями.

Гермиона шагнула в его тень, прячаясь за его ссутуленными плечами, скрываясь полностью за силуэтом от любого, кто мог бы смотреть на Малфоя спереди.

Переступив порог и выйдя из-за его спины, Гермиона осознала, как часто он говорил «они» – вместо «мы».

Они решили сыграть в опасную игру: в расследование, в правду и в любовь. Драко Малфой — детектив, Гермиона Грейнджер — журналистка. Им предстоит раскрыть убийство и… свои чувства.

Но пока между ними — старая страсть, опасная тайна и тело на берегу моря.

«Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил»

— Гермиона, — говорит он уже тише, как будто примеряется к её имени, — у тебя на спине моё имя. У меня на голове — чужая корона. Может, мы оба немного… не на своих местах?