Сегодня провела свои последние пары в Смольном. С июля я больше не работаю на факультете свободных искусств и наук. Впереди ещё защиты, но самым главным для меня всегда были занятия, и поэтому пост я пишу сейчас.

Сегодня пары были про любовь в кино, и я думаю про то, как люблю Смольный. Мы с этим факультетом слились в одно целое. Иногда мне кажется, что я вложила сюда не просто много, а слишком много, и именно поэтому так долго и так сложно его отпускала (какой хороший урок на будущее!). Я пришла сюда 9 лет назад, а кажется, будто в другой жизни. Кто эта девочка на фотографии? Пугливая, не уверенная в себе, не знающая, чего хочет и что может. Только смутные мечты, только робкие надежды. Девять лет в Смольном дали мне самое важное: меня. Ту меня, какая я есть сейчас.

Что такое 9 лет? 7 курсов, учить всех студентов от мала до велика, 32 диплома и 7 магистерских диссеров, 4 раза съездить за океан, чтобы научиться учить, 8 выпускных, 2 премии «Лучший преподаватель», 8 СмолКонов, бесчисленное количество часов в 221, 321, 412. Это включать проектор и комп с закрытыми глазами, стремительно входить в аудиторию, когда опаздываешь, это готовиться к парам сутками поначалу, и продолжать готовиться к ним потом, это несколько сотен студенческих эссе, инсайты во время лекций и самые добрые разговоры в саду. А ещё это научиться мечтать смело и широко, поверить в себя, увидеть, как желанное сбывается, найти дело своей жизни, обрести бесценных друзей, научиться всегда надеяться и верить, что бы ни происходило, надеяться и верить в добро и свет, и все время это повторять, чтобы самой не забыть, потому что иначе ну какой во всём этом смысл?

За эти 9 лет жизнь переворачивалась с ног на голову несколько раз - и моя собственная, и коллективная. И всегда, всегда Смольный был. Я знала, что будут пары, когда началась пандемия; знала, что останусь, когда в июне 2021 прекратилась одна из самых важных для факультета связей; знала, что должна войти в аудиторию в нормальном состоянии в конце февраля 2022; знала, что нужно продолжать вести занятия, когда в сентябре 2022 объявили мобилизацию. За это время я столько раз падала, и столько раз вставала, снова и снова, что, кажется, наконец поняла: любой удар - это чтобы научиться держаться, любое падение - это чтобы подняться и пойти вперед.

Смольный помогал мне стоять прямо и смотреть вперед в любой ситуации. Наверное, и поэтому тоже я так невыносимо грустила и не могла его отпустить - пока до меня наконец не дошло, что ничего отпускать не надо. Смольный - это не стены дворца, не сад и не расписание. Мой Смольный - это люди. Студенты, коллеги, выпускники, друзья.

А значит, пусть и вне этих стен, мой Смольный со мной, а я - с ним, пока это кому-нибудь нужно ❤️

Неспешно досматриваю пропущенные в 2024 премьеры - и пишу свои соображения: многие из вас спрашивали.

«Каникулы», реж. Анна Кузнецова, 2023

Пропущенный сеанс на «Послании к человеку»-2023 обернулся наваждением: посмотреть «Каникулы». Так же было с «Одним маленьким ночным секретом» Мещаниновой: я так ждала возможности его увидеть и так много слышала, что ожидание, кажется, меня слишком сильно подогрело. И фильм понравился мне меньше, чем мог бы.
Поэтому я опасалась смотреть «Каникулы» - и зря. У этого фильма не было шансов мне не полюбиться.

Две женщины - завуч (построже и постарше, но это только поначалу; шикарная Полина Кутепова) и руководительница театрального кружка (помладше и поотвязнее, но только на вид; Дарья Савельева тут просто❤️) везут на фестиваль в Сочи школьный театральный кружок с тонкой постановкой о любви. Жюри занудствует, аплодирует кондовым постановкам про Питера Пэна и в целом не демонстрирует признаков человеческого. Подростки как обычно: влюбляются, драматизируют и страдают. Женщины… женщины чувствуют и поэтому живут (а больше не скажу в надежде, что фильм всё же выйдет на стримингах).

Эта история попадает сразу в несколько частей меня - отсюда несколько наблюдений:

Первое: даже если контекст вокруг тебя топорный, шаг влево, шаг вправо - и ничего нельзя, и вообще подростковый театр не может быть о любви - всё равно надо продолжать говорить. Простите за вечный пафос, но эта идея - продолжать говорить, делать, думать и создавать - всё ещё мне откликается.

Второе: это история про взаимодействие взрослых и подростков. Как научиться доверять и поддерживать, а не запрещать и контролировать, как слышать, а не навязывать своё.

Третье: хоть я веду не театральную мастерскую, которая явно требует эмоционального контакта, а пары в вузах, я тоже часто думаю о том, что и как вырастает в процессе взаимодействия в аудитории: какие там мысли, какие чувства, что оказывается важным, а что выпадает, ускользает. Хочется думать об этом чаще, обсуждать с коллегами и строить человеческий, а не автоматический процесс.

И самое главное: мне кажется, это искреннее и чуткое кино о том, что чувствовать можно и нужно. «Каникулы» - они про свободу и смелость, про отпустить себя, как когда ветер на берегу моря дует и волосы треплет немного, и ты стоишь на этом ветру, много чего сразу чувствуешь и думаешь: о, вот я живая!

Кино в точку, одним словом ☺️ Будем надеяться, что фильм-таки выйдет на стримингах, а пока ловите его на спецпоказах, фестивалях и вообще где угодно - он того стоит!

Продолжается неприлично неспешное досматривание премьер-2024. Посмотрела «Субстанцию» - вы хотите пост, или вы уже сто раз всё обсудили?

Но пост не про «Субстанцию», а про понравившийся мне фильм «Падение империи» Алекса Гарленда.

Я люблю ладно скроенное кино. Такое, знаете, в котором всё на своём месте и всё работает.

«Падение империи», конечно, стоило перевести так, как назван фильм в оригинале - «Гражданская война». Чем-то он напомнил мне «Зону интересов» Глэйзера, хотя снят совершенно иначе. Пожалуй, сходство - в частичном отказе от прямой демонстрации событий на экране. Война у Гарленда предстает в виде своих неизбежных следов: брошенные машины на дорогах, пожарища, стычки, окровавленные тела, мародерство. Это война, увиденная наблюдателем. Иногда - через объектив фотоаппарата, иногда - за миг до того, как камера поднята к глазу, иногда - в режиме изумленного рассматривания из окна машины или даже остекленевшего (в русском нет существительного, аналогичного глаголу "уставиться"), застывшего взгляда прямиком на ужасное.

Я дописывала это предложение и поняла, что мне не хватает слов, обозначающих "смотреть" и "взгляд": тех, что есть, маловато для разных вариантов, фигурирующих в фильме. Видимо, язык сам подсказывает, что именно меня зацепило. Это, действительно, разборки с вИдением. Война здесь фигурирует в постоянном балансе между видимым и невидимым: вот разорение, боль, смерть, а вот - локации, в которых о страшном будто не вспоминают. Вот участники и жертвы боевых действий, а вот те, кто живет здесь же, но никак не вовлечен.

По сюжету четверо военных корреспондентов в альтернативной версии современной Америки едут через разоренную страну взять интервью у президента, который вот-вот проиграет войну. Признанная женщина-военкор Ли Смит (почти как Ли Миллер, снимавшая освобождение Парижа, лагерей Бухенвальд и Дахау и за увиденное и снятое поплатившаяся жестоким ПТСР) скептически поглядывает на молоденькую коллегу, как будто тестирует: сможет или не сможет та стать военным фотографом, выйти в позицию наблюдателя, продолжать жать на затвор фотоаппарата, когда все вокруг жмут на курки. Камера Гарленда постоянно фиксирует взгляд. Эти герои не просто смотрят вокруг - они выбирают, что зафиксировать, чтобы те, другие, которых здесь нет, увидели войну.

Это слово - война - постоянно звучит в фильме. У меня было стойкое ощущение, что оно отдавалось в ушах болезненным рефреном (какое знакомое ощущение, как хочется его забыть). Но война здесь - не событие, о котором рассказывает фильм; про нее вообще ничего не понятно: кто за кого из-за чего и почему, а главное - зачем? Война - повод для того, чтобы двинулся сюжет фильма, возникли коллизии, начали происходить события, но этот повод постоянно присутствует. Она всё время здесь, хотя фильм не про нее, она врывается в экран, вылезает из летней зелени, то и дело напоминает о себе. И угрожает, конечно - всегда смертью.

Фильм Гарленда строится на странных отношениях между журналистами и войной, которая для них является и объектом запечатления (что, кажется, предполагает дистанцию), и реальностью (что никакой дистанции не предполагает) одновременно. Мне кажется, "Падение империи" - фильм о том, как настойчиво война требует взаимодействия с собой. Она хочет, чтобы ее фотографировали, чтобы о ней вопрошали, ей покорялись и с ней соотносились, она хочет действовать и быть реальной, всегда быть реальной, а не только на картинке. Это фильм не про войну, но именно она там - главная героиня. Она агентна и смотрит на нас, хотя нам может показаться, что мы - всего лишь проезжающие мимо наблюдатели.