Кремлёвский безБашенник

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Телеграм-канал Наивная Политология

Информационный террор как форма насилия

Следует поблагодарить ув. Игоря Минтусова за ознакомление с материалом Д.Дедкова. Тема интересная и требует дополнения, к примеру, следует упомянуть информационное насилие.

По мнению А.Столярова, информационное насилие - это насильственное вмешательство в коммуникацию, будь то получение доступа к конфиденциальной информации, навязывание (реклама, пропаганда, психологическое давление) или вмешательство третьего лица: цензора или регуятора.

Важно упомянуть информационный террор, признаком которого является использование страха как инструмента навязывания мнений, где информационное насилие направлено на изменение политической позиции лиц, их поведения - к примеру, отказ от посещения публичных мест или выражения собственного мнения.

Исторически основным инструментом информационного террора являлись публичные казни с последующей "экспозицией" трупов, где цель - внушить страх зрителям через визуальный образ, а затем - более широкой аудитории через устную передачу информации. Сегодня для информационного террора используется телеэфир, новости, соцсети, что позволяет акторам добиваться максимального эффекта минимальными средствами. Такими инструментами активно пользуются диктатуры, террористические организации, наркокартели и иные преступные группировки. При этом уровень гуманности террора различается в зависимости от культуры социума - где-то для поддержания атмосферы страха требуются убийства, а где-то достаточно "домашней химии".

Можно вспомнить несколько случаев, потенциально указывающих на распространение информационного террора в России:

Дело педиатра Буяновой. Несмотря на отсутствие прямого запрета на вынесение судом решений, основанных на голословных обвинениях потерпевшего, решение судьи Фединой противоречит сложившейся практике, требующей предоставления суду доказательств даже от работников ДПС, полиции, налоговой службы.

Дело Никиты Журавеля. Экстремистская литература не является объектом охраны государства, соответственно, обвиняемый должен был быть освобожден после изучения предмета посягательства. Перевод Журавеля в СИЗО г.Грозного, допуск к нему несовершеннолетнего и применение последним насилия прямо противоречат действующему законодательству.

Демонстративное пренебрежение нормами права и сложившейся практикой указывает на примат внушения социуму социального страха повторить судьбу репрессированных и, как следствие, формирования в обществе конформистских настроений в интересах правящей элиты. В случае следования государственными органами закону у социума могло бы сложиться представление о допустимости «крамольных идей», подрывающих авторитет правящей элиты, что противоречит целям информационного насилия. Даже если по факту деяния были противозаконны лишь в версии, озвученной пропагандой.

Отмечаются и случаи негосударственного информационного террора. Если раньше "языковые патрули" рассматривались в качестве признака слабости властей Казахстана и Украины перед радикалами, то изобилие в российском медиа-пространстве фрик-популистов, ведущих информационный террор в отношении чайлдфри, релокантов, иноагентов, женщин, иноверцев, иностранцев, указывающее на нарушение государственной монополии на информационное насилие, сегодня воспринимается как проявление патриотизма. Идеология ненависти формирует информационный террор даже в отношении детей - к примеру, квадроберов или празднующих Валентинов день и Хэллоуин, о чем напоминает и ув. иноагент Владимир Пастухов.

Наиболее известные случаи негосударственного информационного террора: "талиповщина" как проявление украинизации южно-российских регионов и извинения перед чеченским руководством. Видеоматериалы в примерах направлены на создание атмосферы страха у виктимных категорий даже в отсутствие уголовной или административной наказуемости деяний.

В любом случае государственный и негосударственный террор объединяет критерий нелегитимного насилия в представлении социума, что создает условия для подрыва легитимности самой власти.

www.group-telegram.com/cn/kremlebezBashennik.com/39999

10.1K viewsNov 21, 2024 at 06:56

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Телеграм-канал Наивная Политология

Информационный террор как форма насилия

Следует поблагодарить ув. Игоря Минтусова за ознакомление с материалом Д.Дедкова. Тема интересная и требует дополнения, к примеру, следует упомянуть информационное насилие.

По мнению А.Столярова, информационное насилие - это насильственное вмешательство в коммуникацию, будь то получение доступа к конфиденциальной информации, навязывание (реклама, пропаганда, психологическое давление) или вмешательство третьего лица: цензора или регуятора.

Важно упомянуть информационный террор, признаком которого является использование страха как инструмента навязывания мнений, где информационное насилие направлено на изменение политической позиции лиц, их поведения - к примеру, отказ от посещения публичных мест или выражения собственного мнения.

Исторически основным инструментом информационного террора являлись публичные казни с последующей "экспозицией" трупов, где цель - внушить страх зрителям через визуальный образ, а затем - более широкой аудитории через устную передачу информации. Сегодня для информационного террора используется телеэфир, новости, соцсети, что позволяет акторам добиваться максимального эффекта минимальными средствами. Такими инструментами активно пользуются диктатуры, террористические организации, наркокартели и иные преступные группировки. При этом уровень гуманности террора различается в зависимости от культуры социума - где-то для поддержания атмосферы страха требуются убийства, а где-то достаточно "домашней химии".

Можно вспомнить несколько случаев, потенциально указывающих на распространение информационного террора в России:

Дело педиатра Буяновой. Несмотря на отсутствие прямого запрета на вынесение судом решений, основанных на голословных обвинениях потерпевшего, решение судьи Фединой противоречит сложившейся практике, требующей предоставления суду доказательств даже от работников ДПС, полиции, налоговой службы.

Дело Никиты Журавеля. Экстремистская литература не является объектом охраны государства, соответственно, обвиняемый должен был быть освобожден после изучения предмета посягательства. Перевод Журавеля в СИЗО г.Грозного, допуск к нему несовершеннолетнего и применение последним насилия прямо противоречат действующему законодательству.

Демонстративное пренебрежение нормами права и сложившейся практикой указывает на примат внушения социуму социального страха повторить судьбу репрессированных и, как следствие, формирования в обществе конформистских настроений в интересах правящей элиты. В случае следования государственными органами закону у социума могло бы сложиться представление о допустимости «крамольных идей», подрывающих авторитет правящей элиты, что противоречит целям информационного насилия. Даже если по факту деяния были противозаконны лишь в версии, озвученной пропагандой.

Отмечаются и случаи негосударственного информационного террора. Если раньше "языковые патрули" рассматривались в качестве признака слабости властей Казахстана и Украины перед радикалами, то изобилие в российском медиа-пространстве фрик-популистов, ведущих информационный террор в отношении чайлдфри, релокантов, иноагентов, женщин, иноверцев, иностранцев, указывающее на нарушение государственной монополии на информационное насилие, сегодня воспринимается как проявление патриотизма. Идеология ненависти формирует информационный террор даже в отношении детей - к примеру, квадроберов или празднующих Валентинов день и Хэллоуин, о чем напоминает и ув. иноагент Владимир Пастухов.

Наиболее известные случаи негосударственного информационного террора: "талиповщина" как проявление украинизации южно-российских регионов и извинения перед чеченским руководством. Видеоматериалы в примерах направлены на создание атмосферы страха у виктимных категорий даже в отсутствие уголовной или административной наказуемости деяний.

В любом случае государственный и негосударственный террор объединяет критерий нелегитимного насилия в представлении социума, что создает условия для подрыва легитимности самой власти.

BY Кремлёвский безБашенник