Латиноамериканская антропология

В русскоязычном пространстве уже как-то слишком часто стала сталкиваться с такой формулой как туземная/провинциальная наука. Я уже писала про статью-оригинал этой концепции (Михаила Соколова), которая, как мне видится, была размышлением и сокрушением о состоянии современной автору академии, о которой у него болит сердце. Но потом эта оппозиция ушла в массы и превратилась в какую-то универсальную черепомерку шкалу, которую стали прикладывать просто ко всему и всем.

Я очень ЗА критическое осмысление состояния академии и в отдельных странах, и в мире, и всегда с удовольствием читаю такие тексты. Но мне кажется, что туземно-провинициальность уже зажила совсем какой-то своей жизнью, превратившись в священную корову.

Позвольте мне предложить концепции, родившиеся в других академиях и у людей, не менее критично описавших и свои домашние академии, и сложившуюся академическую мир-систему в целом.

Густаво Линс Рибейро (Бразилия) и Артуро Эскобар (Колумбия) предлагают, например, такие термины: «провинциализм метрополий» и «космополитизм провинций».

Первый отражает невежество академиков метрополий касательно каких-либо антропологий, существующих вне ядра, а также веру в универсальность собственных теорий, которые вообще-то являются локальными, а потому провинциальными по сути.

Реальность же академий периферии, отраженная вторым термином, совсем другая – тут читают и мейнстримную антропологию метрополий, и свою собственную. В Латинской Америке кроме этих двух еще и огромный интерес к знаниям, рожденным в других перифериях – вот вам и провинциальный космополитизм.

Оба эти термина суммируются очень остроумно подмеченной индийским историком Дипешем Чакрабарти "асимметрией невежества".

Немецко-мексиканский философ и антрополог Эстебан Кротц предлагает термин «южные антропологии». Антропологии, рожденные на условном Юге, даже не географическом, а геополитическом, уже появляются на свет «неважными» и невидимыми. Вы скажете: «дык, им антропологию завезли с Запада, что там у них своего-то» (слышала и такое). Но вот, оказывается, можно из завезенных болгарами букав создать свою письменность своё есть и в огромном разнообразии.

Можно было бы тут цитировать Боаса и его диффузионизм, чтобы посмотреть, как идеи распространяются по миру, и точно ли все родилось на Западе (нет). Но я процитирую кубинского антрополога Фернандо Ортиса, который ввёл понятие "транскультурация". Да-да, это модное словечко родилось не в Йеле - в Йеле его с восторгом приняли, как мы можем узнать из вступления, написанного Брониславом Малиновским к книге Ортиса «Кубинский контрапункт табака и сахара». Транскультурация описывает то, что автор видел в колониальном мире – завозят вроде одно, но при попадании на новую почву рождается что-то совсем другое, новое и оригинальное. Так и со знаниями, и с идеями – не существует никакой «онтологической» антропологии в вакууме, а лишь бесконечное со-зидание и со-творчество.

Транскультурация родилась в противовес «аккультурации» (кстати, Боаса), которая подразумевала, что «эти» что-то перенимают «у тех». А вот Ортис описал процесс более глубоко, глядя на свою родную Кубу, которую он в этом смысле называл «лабораторией» (привет Латуру из сороковых). Кстати, и про модную нынче антропологию non-humans у него тоже есть – описал целую драму между доньей Сахаром и доном Табаком (сахарная и табачная промышленность пронизывают каждый аспект социальной жизни на Кубе).

www.group-telegram.com/cn/latam_antropo.com/59

1.9K viewsedited  Apr 26, 2024 at 20:37

В русскоязычном пространстве уже как-то слишком часто стала сталкиваться с такой формулой как туземная/провинциальная наука. Я уже писала про статью-оригинал этой концепции (Михаила Соколова), которая, как мне видится, была размышлением и сокрушением о состоянии современной автору академии, о которой у него болит сердце. Но потом эта оппозиция ушла в массы и превратилась в какую-то универсальную черепомерку шкалу, которую стали прикладывать просто ко всему и всем.

Я очень ЗА критическое осмысление состояния академии и в отдельных странах, и в мире, и всегда с удовольствием читаю такие тексты. Но мне кажется, что туземно-провинициальность уже зажила совсем какой-то своей жизнью, превратившись в священную корову.

Позвольте мне предложить концепции, родившиеся в других академиях и у людей, не менее критично описавших и свои домашние академии, и сложившуюся академическую мир-систему в целом.

Густаво Линс Рибейро (Бразилия) и Артуро Эскобар (Колумбия) предлагают, например, такие термины: «провинциализм метрополий» и «космополитизм провинций».

Первый отражает невежество академиков метрополий касательно каких-либо антропологий, существующих вне ядра, а также веру в универсальность собственных теорий, которые вообще-то являются локальными, а потому провинциальными по сути.

Реальность же академий периферии, отраженная вторым термином, совсем другая – тут читают и мейнстримную антропологию метрополий, и свою собственную. В Латинской Америке кроме этих двух еще и огромный интерес к знаниям, рожденным в других перифериях – вот вам и провинциальный космополитизм.

Оба эти термина суммируются очень остроумно подмеченной индийским историком Дипешем Чакрабарти "асимметрией невежества".

Немецко-мексиканский философ и антрополог Эстебан Кротц предлагает термин «южные антропологии». Антропологии, рожденные на условном Юге, даже не географическом, а геополитическом, уже появляются на свет «неважными» и невидимыми. Вы скажете: «дык, им антропологию завезли с Запада, что там у них своего-то» (слышала и такое). Но вот, оказывается, можно из завезенных болгарами букав создать свою письменность своё есть и в огромном разнообразии.

Можно было бы тут цитировать Боаса и его диффузионизм, чтобы посмотреть, как идеи распространяются по миру, и точно ли все родилось на Западе (нет). Но я процитирую кубинского антрополога Фернандо Ортиса, который ввёл понятие "транскультурация". Да-да, это модное словечко родилось не в Йеле - в Йеле его с восторгом приняли, как мы можем узнать из вступления, написанного Брониславом Малиновским к книге Ортиса «Кубинский контрапункт табака и сахара». Транскультурация описывает то, что автор видел в колониальном мире – завозят вроде одно, но при попадании на новую почву рождается что-то совсем другое, новое и оригинальное. Так и со знаниями, и с идеями – не существует никакой «онтологической» антропологии в вакууме, а лишь бесконечное со-зидание и со-творчество.

Транскультурация родилась в противовес «аккультурации» (кстати, Боаса), которая подразумевала, что «эти» что-то перенимают «у тех». А вот Ортис описал процесс более глубоко, глядя на свою родную Кубу, которую он в этом смысле называл «лабораторией» (привет Латуру из сороковых). Кстати, и про модную нынче антропологию non-humans у него тоже есть – описал целую драму между доньей Сахаром и доном Табаком (сахарная и табачная промышленность пронизывают каждый аспект социальной жизни на Кубе).

BY Латиноамериканская антропология