Положим, я вынуждена общаться на неродном языке и понимаю далеко не всё.
Когда мы с собеседником ещё не произнесли ни слова, я уже ожидаю недоброго. Мне тревожно.
Разговор начинается. Напополам со словами собеседника на иностранном я слышу свои мысли на русском: «А что… А как…». Но несколько первых реплик простые; понимаю каждое слово и чувствую облегчение. Может, пронесёт?
Затем собеседник говорит что-то, и у меня в голове перекати-поле: не понимаю. Слышу собственные мысли на русском языке: «Блин, что он имел в виду? Вот это или вон то? Я могу ответить так. Или этак?».
Испытываю неловкость. Мои глаза и мимика выдают страдание, и собеседник тоже начинает испытывать неловкость: так работает эмпатия. Теперь мы оба страдаем.
Нужно скорее что-то ответить. Срочно: нервная система разогналась, сердце колотится, дыхание поверхностное или вообще замерло. Все мысли в голове на русском и ни одной здравой. Пытаюсь успокоиться и сосредоточиться, и чем сильнее я стараюсь, тем хуже у меня получается.
Положим, я вынуждена общаться на неродном языке и понимаю далеко не всё.
Когда мы с собеседником ещё не произнесли ни слова, я уже ожидаю недоброго. Мне тревожно.
Разговор начинается. Напополам со словами собеседника на иностранном я слышу свои мысли на русском: «А что… А как…». Но несколько первых реплик простые; понимаю каждое слово и чувствую облегчение. Может, пронесёт?
Затем собеседник говорит что-то, и у меня в голове перекати-поле: не понимаю. Слышу собственные мысли на русском языке: «Блин, что он имел в виду? Вот это или вон то? Я могу ответить так. Или этак?».
Испытываю неловкость. Мои глаза и мимика выдают страдание, и собеседник тоже начинает испытывать неловкость: так работает эмпатия. Теперь мы оба страдаем.
Нужно скорее что-то ответить. Срочно: нервная система разогналась, сердце колотится, дыхание поверхностное или вообще замерло. Все мысли в голове на русском и ни одной здравой. Пытаюсь успокоиться и сосредоточиться, и чем сильнее я стараюсь, тем хуже у меня получается.
Как я справлюсь с этим?
BY Варя о ментальном здоровье
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats.
from cn
