Герман о фильме «Хрусталев, машину» и братьях Довлатовых:
Я хотел снимать братьев – Сережу и Борю Довлатовых. Сережу как главного героя, а Борю – как двойника; он был похож на Сережу как две капли воды, но дважды отсидел в тюрьме. У него были на шее какие-то фурункулы, и он напоминал недружеский шарж на Сережу. С обоими я был в ссоре: Сережа где-то сказал, что за Цветаеву можно было купить десять Германов. Папа вообще-то очень помогал их семье, очень их любил.
Драться мы все-таки не стали: у меня была репутация боксера, а Сережка был трусоват. Я это помнил еще с Ленинграда, где он совмещал функции великого русского писателя с профессией фарцовщика. Помню, как он бежит по Рубинштейна – огромные ноги, огромные шаги. Сзади милиционер свистит. Последняя моя с ним встреча в Союзе.
На фото - Борис и Сергей Довлатовы.
Я хотел снимать братьев – Сережу и Борю Довлатовых. Сережу как главного героя, а Борю – как двойника; он был похож на Сережу как две капли воды, но дважды отсидел в тюрьме. У него были на шее какие-то фурункулы, и он напоминал недружеский шарж на Сережу. С обоими я был в ссоре: Сережа где-то сказал, что за Цветаеву можно было купить десять Германов. Папа вообще-то очень помогал их семье, очень их любил.
Драться мы все-таки не стали: у меня была репутация боксера, а Сережка был трусоват. Я это помнил еще с Ленинграда, где он совмещал функции великого русского писателя с профессией фарцовщика. Помню, как он бежит по Рубинштейна – огромные ноги, огромные шаги. Сзади милиционер свистит. Последняя моя с ним встреча в Союзе.
На фото - Борис и Сергей Довлатовы.
Сегодня Международный день нежности.
Фото: Тарасевич, Михалевкин, Владимир Богданов, Смелов.
Фото: Тарасевич, Михалевкин, Владимир Богданов, Смелов.
Женщина на снимке Подгоркова стоит на Большом Петровском мосту, еще прежнем. Именно здесь под аккомпанимент курехинской «Донны Анны» разворачивается главнейший эпизод «Господина оформителя».
Forwarded from ЗДЕСЬ БЫЛ МАЙК
Шкандыбаю мимо окон
На свиданье у Невы
Над макушкой вьется локон
Представитель головы.
В ожидании свиданья
Сердце радостно трясется
С приближением Невы
Над макушкой локон вьется
Представитель головы.
Я кентавром прогарцую
Даме ручку поцелую
Здрасьте нежное скажу
Колоссально погляжу,
И с любовью я и Вы
Погуляем вдоль Невы.
Владлен Гаврильчик, 1965.
На свиданье у Невы
Над макушкой вьется локон
Представитель головы.
В ожидании свиданья
Сердце радостно трясется
С приближением Невы
Над макушкой локон вьется
Представитель головы.
Я кентавром прогарцую
Даме ручку поцелую
Здрасьте нежное скажу
Колоссально погляжу,
И с любовью я и Вы
Погуляем вдоль Невы.
Владлен Гаврильчик, 1965.
Медицинское обследование сотрудников петербургских музеев показало, что Русский музей и Эрмитаж далеко опережают по упитанности своих сотрудников малые музеи. Аналитики связывают это обстоятельство с более частыми и сытными фуршетами на вернисажах.
Из развеселой газеты «Сусанин», которую издавала компания во главе с Тимуром Новиковым.
Из развеселой газеты «Сусанин», которую издавала компания во главе с Тимуром Новиковым.
Осенью 1985 года под Ленинградом случилась выставка «Митьков» (как понимаю, первая из относительно официальных). На открытии выступили Цой и Каспарян; первый снимок, сделанный тогда Виктором Немтиновым, широко известен. А вот второе фото мне прежде не попадалось.
В кадре не только митьки и киношники, но и музыканты «Кофе», а также художник Андрей Медведев (крайний справа, в нижнем ряду).
В кадре не только митьки и киношники, но и музыканты «Кофе», а также художник Андрей Медведев (крайний справа, в нижнем ряду).
Алиса Порет вспоминала первый визит к Хармсу. Тот встретил ее в женской шляпке с пером, поверх на голове красовался коврик, на руках - перчатки от разных пар. В комнате, по словам Порет, стоял «чудовищный запах».
«- Как вы добились такого необыкновенного зловония? - спросила я.
Даниил Иванович просиял и, вынув из-под кровати коробку с капустными кочерыжками, показал мне её жестом скромного изобретателя. Потом по моей просьбе открыл окно настежь и бросил вниз коробку, положив туда уже ненужные реквизиты – шляпку и прочее, тщательно перевязав все верёвкой. «Как обрадуется какая-нибудь бедная женщина, она найдет тут и обед, и во что одеться».
«- Как вы добились такого необыкновенного зловония? - спросила я.
Даниил Иванович просиял и, вынув из-под кровати коробку с капустными кочерыжками, показал мне её жестом скромного изобретателя. Потом по моей просьбе открыл окно настежь и бросил вниз коробку, положив туда уже ненужные реквизиты – шляпку и прочее, тщательно перевязав все верёвкой. «Как обрадуется какая-нибудь бедная женщина, она найдет тут и обед, и во что одеться».