дома у Долорс светопреставление: внучка страдает анорексией, внук, кажется, гей, дочь на работе подвергается харрассменту, за который получает повышение, зять изменяет дочери со школьницей, а у самой Долорс отказал речевой аппарат после инсульта, и все вокруг, кроме чуткого внука, считают ее глухой и слепой, из-за чего у Долорс есть возможность сидеть в углу гостиной, наблюдая весь этот печальный цирк как будто через замочную скважину - в двери, которой нет.
еще ей 85, и нужно успеть связать для внучки свитер. а пока вяжется свитер, можно многое вспомнить. человека, который был ей мужем. человека, которого она любила. человека, которого она хотела погубить. истории из молодости, прежние нравы, обычаи, моду, запреты и запретные удовольствия. как оно было тогда и как сейчас - подумать только, как сильно все поменялось.
свитер вяжется, повествование течет и не прекращается, плавно и легко, как нитка, мелькает среди спиц, как ручей, течет между камнями, как песня, льется из самого сердца, как большая бумажная карта, разворачивается в цепкой памяти. то мы в гостиной, где зять шушукается по телефону, думая, что его не слышат, то в книжном магазине с любимым Долорс, то снова здесь, удивляемся - как это никто не видит, что внучка - одна кожа да кости, и обратно - к сложному, импульсивному решению Долорс, которое перевернуло судьбу нескольких людей. потом еще одно. потом еще.
в этой книге нет языковых изысков, дотошных описаний чего-либо, глубокой философии, но в ней есть мудрые замечания о людях и жизни, очень натуральный внутренний голос 85-летней старушки, которая шита отнюдь не лыком, а жесткими и блестящими цветными нитками, и есть изумительное течение текста, в котором то ты плывешь по поверхности - настоящее время, то погружаешься в глубину - прошлое, то еще глубже - далекое прошлое, то выныриваешь обратно и даже чуть выпрыгиваешь из воды - попытка заглянуть в будущее, успеем ли довязать свитер, оставить внучке память о себе, наладить с ней хоть какую-то связь? и все это в рамках одной главы, из слоя в слой, из абзаца в абзац, совершенно невозможно оторваться.
так уж вышло, что я не поддерживаю философию главной героини «брать от жизни все и неважно, какими средствами», но это не помешало мне получить интеллектуальное и эстетическое удовольствие от книги. все равно это было великолепно.
дома у Долорс светопреставление: внучка страдает анорексией, внук, кажется, гей, дочь на работе подвергается харрассменту, за который получает повышение, зять изменяет дочери со школьницей, а у самой Долорс отказал речевой аппарат после инсульта, и все вокруг, кроме чуткого внука, считают ее глухой и слепой, из-за чего у Долорс есть возможность сидеть в углу гостиной, наблюдая весь этот печальный цирк как будто через замочную скважину - в двери, которой нет.
еще ей 85, и нужно успеть связать для внучки свитер. а пока вяжется свитер, можно многое вспомнить. человека, который был ей мужем. человека, которого она любила. человека, которого она хотела погубить. истории из молодости, прежние нравы, обычаи, моду, запреты и запретные удовольствия. как оно было тогда и как сейчас - подумать только, как сильно все поменялось.
свитер вяжется, повествование течет и не прекращается, плавно и легко, как нитка, мелькает среди спиц, как ручей, течет между камнями, как песня, льется из самого сердца, как большая бумажная карта, разворачивается в цепкой памяти. то мы в гостиной, где зять шушукается по телефону, думая, что его не слышат, то в книжном магазине с любимым Долорс, то снова здесь, удивляемся - как это никто не видит, что внучка - одна кожа да кости, и обратно - к сложному, импульсивному решению Долорс, которое перевернуло судьбу нескольких людей. потом еще одно. потом еще.
в этой книге нет языковых изысков, дотошных описаний чего-либо, глубокой философии, но в ней есть мудрые замечания о людях и жизни, очень натуральный внутренний голос 85-летней старушки, которая шита отнюдь не лыком, а жесткими и блестящими цветными нитками, и есть изумительное течение текста, в котором то ты плывешь по поверхности - настоящее время, то погружаешься в глубину - прошлое, то еще глубже - далекое прошлое, то выныриваешь обратно и даже чуть выпрыгиваешь из воды - попытка заглянуть в будущее, успеем ли довязать свитер, оставить внучке память о себе, наладить с ней хоть какую-то связь? и все это в рамках одной главы, из слоя в слой, из абзаца в абзац, совершенно невозможно оторваться.
так уж вышло, что я не поддерживаю философию главной героини «брать от жизни все и неважно, какими средствами», но это не помешало мне получить интеллектуальное и эстетическое удовольствие от книги. все равно это было великолепно.
#tvorozhok_novels
BY my cup of books
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from cn
