Олег Нехаев. Астафьев. Праведник из Овсянки. Главы из книги. — «Алтай», Барнаул, 2024, № 2.
«В больнице я начну говорить ему, что мы уже начинаем терять и то родственное человекоощущение, и ту крепкую сибирскую характерность, о которых он писал ранее. А он прервет меня и скажет: „Потеряли уже. Размылись границы. Размылся и колоритный язык. Стерлись, стали невыразительными черты лица самой Сибири как нации. Сегодня многие стучат себя в грудь и кричат: я настоящий сибиряк. а ведь большинство настоящих под Москвой в войну полегло. Сейчас доживают свой век последние…” И я начну неуклюже возражать против такой его категоричности, становясь, наверное, похожим на Курбатова, а он в ответ, совсем не глядя на меня, медленно скажет: „Одно тут спасение себе: возьми себя и сделай себя же ответчиком за весь грех людской… Ибо чуть только сделаешь себя за все и за всех ответчиком искренно, то тотчас же увидишь, что оно так и есть в самом деле, и что ты-то и есть за всех и за вся виноват”. Я помолчал и стал спрашивать его дальше. Только спустя много лет до меня дошло, что тогда он цитировал старца Зосиму из Достоевского. Почти слово в слово, по памяти».
Олег Нехаев. Астафьев. Праведник из Овсянки. Главы из книги. — «Алтай», Барнаул, 2024, № 2.
«В больнице я начну говорить ему, что мы уже начинаем терять и то родственное человекоощущение, и ту крепкую сибирскую характерность, о которых он писал ранее. А он прервет меня и скажет: „Потеряли уже. Размылись границы. Размылся и колоритный язык. Стерлись, стали невыразительными черты лица самой Сибири как нации. Сегодня многие стучат себя в грудь и кричат: я настоящий сибиряк. а ведь большинство настоящих под Москвой в войну полегло. Сейчас доживают свой век последние…” И я начну неуклюже возражать против такой его категоричности, становясь, наверное, похожим на Курбатова, а он в ответ, совсем не глядя на меня, медленно скажет: „Одно тут спасение себе: возьми себя и сделай себя же ответчиком за весь грех людской… Ибо чуть только сделаешь себя за все и за всех ответчиком искренно, то тотчас же увидишь, что оно так и есть в самом деле, и что ты-то и есть за всех и за вся виноват”. Я помолчал и стал спрашивать его дальше. Только спустя много лет до меня дошло, что тогда он цитировал старца Зосиму из Достоевского. Почти слово в слово, по памяти».
The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off.
from cn
