🗯 «Прекратите этот позор!», — Барри Коски о планах заморозить реконструкцию Komische Oper в Берлине
Бывший худрук оперы сравнил приостановку реконструкции здания театра в центре Берлина стоимость в 500 млн евро с «медленным удушением». По мнению Коски, Komische Oper не может оставаться в театре Шиллера в Шарлоттенбурге дольше 6 лет.
Театр Шиллера на 250 мест меньше, нет возможности хранить декорации и костюмы. Это значит, что доходы будут ниже, а логистические расходы выше, говорит Коски.
«С момента открытия в 1892 году этот театр стал важнейшей опереточной сценой Германии времен Веймарской республики, а позже местом рождения современной оперы во главе с Вальтером Фельзенштейном. Вы бы убрали Берлинер ансамбль из здания на площади Бертольта Брехта? Вы бы выселили Берлинский филармонический оркестр из Филармонии? Никогда. Эти институции неразрывно связаны со своими домами. А Komische Oper художественно, географически и экзистенциально связана с домом на Беренштрассе».
🗯 «Прекратите этот позор!», — Барри Коски о планах заморозить реконструкцию Komische Oper в Берлине
Бывший худрук оперы сравнил приостановку реконструкции здания театра в центре Берлина стоимость в 500 млн евро с «медленным удушением». По мнению Коски, Komische Oper не может оставаться в театре Шиллера в Шарлоттенбурге дольше 6 лет.
Театр Шиллера на 250 мест меньше, нет возможности хранить декорации и костюмы. Это значит, что доходы будут ниже, а логистические расходы выше, говорит Коски.
«С момента открытия в 1892 году этот театр стал важнейшей опереточной сценой Германии времен Веймарской республики, а позже местом рождения современной оперы во главе с Вальтером Фельзенштейном. Вы бы убрали Берлинер ансамбль из здания на площади Бертольта Брехта? Вы бы выселили Берлинский филармонический оркестр из Филармонии? Никогда. Эти институции неразрывно связаны со своими домами. А Komische Oper художественно, географически и экзистенциально связана с домом на Беренштрассе».
Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from cn
