«Да, знаю, имеется славянская мифология: разные Сварожцы, Свантевиты и прочие Велесы. Но мифология эта не доходит до нас своим архетипом, и мы не чувствуем ее влияния на сферу мечтаний. Поскольку об этом эффективно позаботились. Славянская мифология тождественна язычеству, а мы, как твердыня христианства, восприняли Домбровку (Добрава, чешская княжна, христианка, жена короля Мешко I, для которого женитьба на ней была поводом для крещения и христианизации государства в 966 году) от чехов и крест от Рима с радостью и удовольствием, и это и есть наш архетип. У нас не было эльфов и Мерлина, до 966 года у нас вообще ничего не было, был хаос, тьма и пустота, мрак, который осветил нам только римский крест. Единственный приходящий на ум архетип — это те зубы, которые Мешко велел выбивать за нарушение поста. Так, впрочем, у нас и осталось до сих пор — терпимость, понимание и милосердие, зиждящиеся на принципе: кто мыслит иначе, пожалуйста, пусть себе мыслит, но зубы ему выбивать надобно обязательно. И вся древнеславянская мифология вылетела из нашей культуры и из наших мечтаний словно зубы, которые мы выплюнули вместе с кровью.

Магия и меч, опирающиеся на польский архетип? Польский архетип волшебника? Магия — это дьявольство, пользоваться чарами невозможно без отречения от Бога и подписания дьявольского цорографа. Не Мерлин, а Твардовский (пан Твардовский, продавший душу дьяволу — Ф.М.). А разные там велесы, домовики, вомперы, божетята и стрыгаи — всё это божества и фигуры хтонического характера, персонификация Лукавого, Сатаны, Люцифера. Наша Never-Never Land? Идущие там бои, борьба Добра со Злом, Порядка с Хаосом? Ведь в польской архетипной стране мечты не было Добра и Зла, там было исключительно одно Зло, к счастью, Мешко I принял христианство и выбил Злу зубы, и с той поры остались уже только Добро, и Порядок, и Оплот, и что нам после всего этого дьявол Борута? Святой водой его, сукина сына! Ату его! <...> Поэтому неудивительно, что единственный архетип, который проглядывает из этих сказок, это архетип церковного притвора».*

Этот едкий, сочащийся горечью и сарказмом текст польского писателя Анджея Сапковского вспоминается мне всякий раз, когда я вижу очередное упоминание «славянского фэнтези, как Ведьмак», «мира славянского фэнтези, как у Сапковского». Если интересно, почитайте его эссе «Пируг, или нет золота в Серых Горах» 1993 года.

Сапковский вообще в гробу видел славянское фэнтези.

Для него нормальное фэнтези — исключительно западная классика этого жанра.

А сам жанр, по мнению Сапковского, построен на кельтских мифах (кстати, тоже очень условный термин, продукт романтиков XIX века, считавших, что есть некая общая кельтская культура), артуровской легенде и Томасе Мэлори. Именно они становятся для Сапковского источником вдохновения и даже предметом некоторого фетишизма. Цикл романов о ведьмаке Геральте просто напичкан отсылками к ним, особенно «Владычица Озера» с Нимуэ и Королем-Рыбаком.

Да, у Сапковского есть замечательный цикл про гуситские войны XV века, Сага о Рейневане. Но, по сути, это просто история о горячо любимом Сапковским европейском Средневековье. С изречениями на латыни и цитатами из рыцарских романов, схоластическими диспутами, вагантами, раубриттерами и алхимиками. Славянских деталей там раз-два и обчелся.

То же самое, в целом, происходит во вселенной саги о ведьмаке Геральте. Несколько чудовищ и духов из славянского бестиария, пара десятков славянских имен и названий, отдаленное сходство Редании со средневековой Польшей служат лишь приправой. Но не определяют созданный Сапковским мир. В интервью 2020 году писатель отдельно подчеркнул: «"Ведьмак" - классическое, каноническое фэнтези. Славянского там, как сказал Старский Вокульскому, столько же, сколько яда в спичечной головке»

И есть какая-то особенная ирония в том, что автора, яростно критиковавшего потуги создателей фэнтези на славянский лад, связывают со «славянским фэнтези». А игры про Геральта привлекают внимание международной аудитории к славянским мифам.

*(перевод Е.П. Вайсброта)

Panfilov FM

#разбормифов #неослав #разбормира_ведьмак