Увидел у Алексея Сафронова ссылку на сканы действительно уникального и ценного источника – материалов социологической лаборатории ЗИЛа. Это открытие стало для меня настоящей находкой, поскольку оно позволяет заглянуть в глубины истории советского предприятия и почувствовать его «пульс» как никогда раньше.
Заводские социологи, руководимые Эдуардом Альфонсовичем Зенкевичем, по сути выполняли функции современных бизнес-консультантов. Если какой-то цех начинал работать хуже, их отправляли разобраться в причинах сбоев и предложить руководству завода пути исправления ситуации. Это была не совсем социология в современном смысле слова, но крайне интересная и важная работа, которая давала возможность понять внутреннюю динамику советского предприятия.
Эдуард Альфонсович Зенкевич, руководитель социологической лаборатории ЗИЛа, провел несколько десятилетий, собирая и анализируя материалы, которые теперь дают нам возможность изучать портрет советского рабочего в послевоенные годы. Когда завод закрылся, значительная часть бумаг его лаборатории переместилась к нему домой, спасая ценные документы от утери. В соавторстве с Анной Комаровой, Зенкевич выпустил статью, знакомящую с его работой и отражающую переходный период от СССР к РФ через призму материалов социологической службы АМО ЗИЛа.
Анна Комарова не ограничилась только совместной работой над статьями. Она также стала оцифровывать архивы социологической лаборатории ЗИЛа, чтобы сделать их доступными другим исследователям. Уже оцифрованные материалы теперь доступны в открытом доступе, что действительно круто и важно для сохранения исторической памяти.
Эти материалы представляют собой ценнейший ресурс для понимания не только внутренней жизни советского предприятия, но и более широкого социального и экономического контекста того времени. Они дают возможность исследователям и историкам глубже понять переходный период от СССР к РФ и его влияние на рабочий класс.
Увидел у Алексея Сафронова ссылку на сканы действительно уникального и ценного источника – материалов социологической лаборатории ЗИЛа. Это открытие стало для меня настоящей находкой, поскольку оно позволяет заглянуть в глубины истории советского предприятия и почувствовать его «пульс» как никогда раньше.
Заводские социологи, руководимые Эдуардом Альфонсовичем Зенкевичем, по сути выполняли функции современных бизнес-консультантов. Если какой-то цех начинал работать хуже, их отправляли разобраться в причинах сбоев и предложить руководству завода пути исправления ситуации. Это была не совсем социология в современном смысле слова, но крайне интересная и важная работа, которая давала возможность понять внутреннюю динамику советского предприятия.
Эдуард Альфонсович Зенкевич, руководитель социологической лаборатории ЗИЛа, провел несколько десятилетий, собирая и анализируя материалы, которые теперь дают нам возможность изучать портрет советского рабочего в послевоенные годы. Когда завод закрылся, значительная часть бумаг его лаборатории переместилась к нему домой, спасая ценные документы от утери. В соавторстве с Анной Комаровой, Зенкевич выпустил статью, знакомящую с его работой и отражающую переходный период от СССР к РФ через призму материалов социологической службы АМО ЗИЛа.
Анна Комарова не ограничилась только совместной работой над статьями. Она также стала оцифровывать архивы социологической лаборатории ЗИЛа, чтобы сделать их доступными другим исследователям. Уже оцифрованные материалы теперь доступны в открытом доступе, что действительно круто и важно для сохранения исторической памяти.
Эти материалы представляют собой ценнейший ресурс для понимания не только внутренней жизни советского предприятия, но и более широкого социального и экономического контекста того времени. Они дают возможность исследователям и историкам глубже понять переходный период от СССР к РФ и его влияние на рабочий класс.
Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice.
from cn
