Notice: file_put_contents(): Write of 14334 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Филолог в засаде | Telegram Webview: philologist_zov/1736 -
Telegram Group & Telegram Channel
Продолжаю цитировать соображения Андрея Маркина:

Возможно, опыт обеих мировых войн и ряда последовавших больших региональных войн в части пехотной тактики, купленный кровью миллионов погибших солдат, становится ограниченно применимым для ведения современных боевых действий.

Если это так, то почти всё, что было написано по вопросам тактики пехотных атак до начала СВО, включая официальные руководящие и методические документы, устарело.

Конечно, вопрос этот слишком фундаментален, чтобы делать окончательные выводы на основании сведений, полученных от нескольких военнослужащих. Однако он безусловно заслуживает рассмотрения.

Возможно, для решения обозначенной проблемы обязательно применение ударных БПЛА, АГС и миномётов малых калибров, залповой стрельбы из подствольных гранатомётов на завершающем этапе подхода атакующих к окопу противника. Этот вопрос также требует отдельного рассмотрения.


Сразу хочу оговориться насчёт огневого вала. Данный приём в его классическом понимании и исполнении в сложившихся условиях практически нереализуем и, более того, не слишком актуален.

С одной стороны, современные средства наблюдения и обнаружения и (высоко)точные средства поражения воспрещают концентрацию большого количества артиллерийских средств и объёма боеприпасов на узких участках.

С другой стороны, общая высокая рассредоточенность сил и средств (включая тактические резервы), сильная разреженность боевых порядков и преимущественно очаговый характер обороны элементарно не предполагают наличия соответствующих целей для подвижного площадного поражения.

Возможно, в нашем случае можно было бы использовать термин "огневой вал" для удобства обозначения подвижного многослойного, но преимущественно точечного (в том числе за счёт ударных дронов) воздействия на подавление и уничтожение для комплексного огневого обеспечения наступательных действий.

Так вот, как показывает текущая практика, львиная доля атак срывается сейчас за счёт массового применения противником ударных дронов (которые представляют особую, критически значимую проблему). Устойчивость обороны противника в принципе обеспечивается в существенно большей степени внешними средствами огневой поддержки в сочетании с минными заграждениями, нежели действиями самой пехоты, занимающей атакуемые опорные пункты.

Однако атаки, переходящие в финальную фазу, подразумевают прямой огневой контакт с обороняющимися, и именно второй пример отражения штурмов силами и средствами непосредственно обороняющейся пехоты весьма показателен в плане оценки действенности эффекта артподдержки посредством воздействия на атакуемую позицию даже при практически идеальном исполнении пехотной атаки.

Проблема заключается в том, что обеспечить надёжное поражение атакуемой позиции только за счёт артиллерийско-миномётного огня чаще всего оказывается невозможным, при этом также не достигается эффект надёжного подавления обороны переднего края ввиду использования противником внешних средств наблюдения и устойчивого контура управления, благодаря которым обороняющиеся в состоянии оперативно реагировать на подход атакующих вообще без сколько-нибудь значимой паузы дезорганизации.

А теперь предлагаю пример варианта действий противника, также от прошлого года:

Для обеспечения атаки используется следующая хитрость. Противник начинает наносить удары из миномётов фиксированным числом мин, например, 6. И делает так на протяжении какого-то времени. В день атаки по позициям наносится удар из 5 мин. Укрывшиеся в окопах солдаты ждут удара 6-й мины, а его нет. Такое ожидание может удерживать солдат в укрытиях до 10 минут. Это время противник использует для окончательного сближения с атакуемой позицией. Без организации системы наблюдения извне позиции (преимущественно техническими средствами наблюдения, в основном - БПЛА) и системы оповещения парировать такую тактику сложно.

Что характерно, противник в этом случае работал не столько на уничтожение, сколько именно на подавление атакуемой позиции, и в отсутствие внешних средств наблюдения с немедленным оповещением обороняющихся данный тактический приём работал.

Окончание ниже ⬇️



group-telegram.com/philologist_zov/1736
Create:
Last Update:

Продолжаю цитировать соображения Андрея Маркина:

Возможно, опыт обеих мировых войн и ряда последовавших больших региональных войн в части пехотной тактики, купленный кровью миллионов погибших солдат, становится ограниченно применимым для ведения современных боевых действий.

Если это так, то почти всё, что было написано по вопросам тактики пехотных атак до начала СВО, включая официальные руководящие и методические документы, устарело.

Конечно, вопрос этот слишком фундаментален, чтобы делать окончательные выводы на основании сведений, полученных от нескольких военнослужащих. Однако он безусловно заслуживает рассмотрения.

Возможно, для решения обозначенной проблемы обязательно применение ударных БПЛА, АГС и миномётов малых калибров, залповой стрельбы из подствольных гранатомётов на завершающем этапе подхода атакующих к окопу противника. Этот вопрос также требует отдельного рассмотрения.


Сразу хочу оговориться насчёт огневого вала. Данный приём в его классическом понимании и исполнении в сложившихся условиях практически нереализуем и, более того, не слишком актуален.

С одной стороны, современные средства наблюдения и обнаружения и (высоко)точные средства поражения воспрещают концентрацию большого количества артиллерийских средств и объёма боеприпасов на узких участках.

С другой стороны, общая высокая рассредоточенность сил и средств (включая тактические резервы), сильная разреженность боевых порядков и преимущественно очаговый характер обороны элементарно не предполагают наличия соответствующих целей для подвижного площадного поражения.

Возможно, в нашем случае можно было бы использовать термин "огневой вал" для удобства обозначения подвижного многослойного, но преимущественно точечного (в том числе за счёт ударных дронов) воздействия на подавление и уничтожение для комплексного огневого обеспечения наступательных действий.

Так вот, как показывает текущая практика, львиная доля атак срывается сейчас за счёт массового применения противником ударных дронов (которые представляют особую, критически значимую проблему). Устойчивость обороны противника в принципе обеспечивается в существенно большей степени внешними средствами огневой поддержки в сочетании с минными заграждениями, нежели действиями самой пехоты, занимающей атакуемые опорные пункты.

Однако атаки, переходящие в финальную фазу, подразумевают прямой огневой контакт с обороняющимися, и именно второй пример отражения штурмов силами и средствами непосредственно обороняющейся пехоты весьма показателен в плане оценки действенности эффекта артподдержки посредством воздействия на атакуемую позицию даже при практически идеальном исполнении пехотной атаки.

Проблема заключается в том, что обеспечить надёжное поражение атакуемой позиции только за счёт артиллерийско-миномётного огня чаще всего оказывается невозможным, при этом также не достигается эффект надёжного подавления обороны переднего края ввиду использования противником внешних средств наблюдения и устойчивого контура управления, благодаря которым обороняющиеся в состоянии оперативно реагировать на подход атакующих вообще без сколько-нибудь значимой паузы дезорганизации.

А теперь предлагаю пример варианта действий противника, также от прошлого года:

Для обеспечения атаки используется следующая хитрость. Противник начинает наносить удары из миномётов фиксированным числом мин, например, 6. И делает так на протяжении какого-то времени. В день атаки по позициям наносится удар из 5 мин. Укрывшиеся в окопах солдаты ждут удара 6-й мины, а его нет. Такое ожидание может удерживать солдат в укрытиях до 10 минут. Это время противник использует для окончательного сближения с атакуемой позицией. Без организации системы наблюдения извне позиции (преимущественно техническими средствами наблюдения, в основном - БПЛА) и системы оповещения парировать такую тактику сложно.

Что характерно, противник в этом случае работал не столько на уничтожение, сколько именно на подавление атакуемой позиции, и в отсутствие внешних средств наблюдения с немедленным оповещением обороняющихся данный тактический приём работал.

Окончание ниже ⬇️

BY Филолог в засаде


Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260

Share with your friend now:
group-telegram.com/philologist_zov/1736

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

NEWS Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from cn


Telegram Филолог в засаде
FROM American