Историко-философский ежедневник

И вновь к новинкам. На той неделе вышел новый номер «Схолэ». Номер огромный, 600 журнальных-B4-страниц, так что весь его мы пока не прочитали. Но на статью Светланы Месяц времени у нас хватило, так что расскажем о ней.

«Аристотель о причинах сна» – это продолжение и в каком-то смысле суммирование исследований Светланы Викторовны аристотелевского трактата «О сне и бодрствовании», начало которым было положено ее переводом этого трактата (см. также раз, два). Аристотель считает, что мы знаем некоторый предмет, когда знаем его причины, поэтому его научные трактаты по большей части имеют своей целью выяснение причин исследуемых предметов. Причины, которые ищет в этих случаях Аристотель – это его традиционные 4 αἰτίαι: материальная, формальная, действующая и целевая. В «О сне и бодрствовании» Аристотель явно выражает намерение объяснить природу и причины сна (455a4–5), и перечисляет в этом контексте знакомые нам причины (455b13–16), но в отношении того, что именно он отождествляет с этими причинами, и отождествляет ли хоть что-то, нет ни очевидного ответа в тексте, ни согласия среди исследователей. Т.е. все, конечно, согласны, что Аристотель пытается указать на какие-то причины, но на какие именно? В тексте нет эксплицитного предъявления формальной и материальной причин, так что некоторые считают, что Аристотель ограничивается только целевой и действующей; с другой стороны, некоторые исследователи обнаруживают в тексте как раз формальное и материальное объяснение, но ставят под вопрос возможность действующего объяснения такого процесса как сон в рамках системы Аристотеля.

Как бы то ни было, чтобы ответить на вопрос, почему Аристотель, намереваясь рассказать нам о четырех причинах сна, упускает из своего рассмотрения сразу несколько из них, а также для объяснения ряда других странностей текста, некоторые исследователи прибегают к традиционному хронологическому маневру: дошедший до нас текст – это плохо отредактированная компиляция по меньшей мере двух версий трактата, относящихся к разным срезам его творчества и содержащим разные теории: шов пролегает по 455b13, где Аристотель вдруг прерывает рассуждение о главном органе чувств заявлением, что он переходит к рассмотрению причин сна, дублирующим похожее заявление, сделанное лишь немногим выше (455а4), и м.б. по 455b34, где Аристотель возвращается к обсуждению главного органа ощущения. Не готовые согласиться с хронологической гипотезой исследователи должны решить проблемы, которые их коллеги решают указанием на внешние обстоятельства создания текста, с помощью интерпретации исключительно его содержания.

Месяц, коротко говоря, примыкает к последним, и пытается показать, что решения всех затруднений, возникающих при чтении этого текста, можно найти внутри него. Особенно остроумным кажется ее объяснение того, где в трактате следует искать исследование формальной причины сна и объяснение того, что Аристотель считает его материальной причиной, а также вытекающее из этого объяснение кажущегося смыслового «разрыва» в 455b13, в котором сторонники хронологического объяснения видели шов двух редакций. В общих чертах оно состоит в том, что вся первая часть трактата, до 455b13 - это исследование формальной причины сна; а само это место представляет собой переход к исследованию трех оставшихся причин. К этому унитаристскому решению примыкает довольно убедительная идентификация действующей причины сна и ответ скептикам, считающим, что в рамках философии Аристотеля у такого процесса как сон, действующей причины быть не может.

В целом «Аристотель о причинах сна» одновременно дает хороший обзор содержания «О сне и бодрствовании», панораму его древних и новейших исследований, а также очень привлекательную рамку его интерпретации. Вероятно, вокруг этого текста будет строится введение к трактату в готовящемся отдельном издании переводов цикла Parva naturalia Аристотеля.

www.group-telegram.com/cn/philosophy_diary.com/45

977 viewsedited  Oct 30 at 09:01

И вновь к новинкам. На той неделе вышел новый номер «Схолэ». Номер огромный, 600 журнальных-B4-страниц, так что весь его мы пока не прочитали. Но на статью Светланы Месяц времени у нас хватило, так что расскажем о ней.

«Аристотель о причинах сна» – это продолжение и в каком-то смысле суммирование исследований Светланы Викторовны аристотелевского трактата «О сне и бодрствовании», начало которым было положено ее переводом этого трактата (см. также раз, два). Аристотель считает, что мы знаем некоторый предмет, когда знаем его причины, поэтому его научные трактаты по большей части имеют своей целью выяснение причин исследуемых предметов. Причины, которые ищет в этих случаях Аристотель – это его традиционные 4 αἰτίαι: материальная, формальная, действующая и целевая. В «О сне и бодрствовании» Аристотель явно выражает намерение объяснить природу и причины сна (455a4–5), и перечисляет в этом контексте знакомые нам причины (455b13–16), но в отношении того, что именно он отождествляет с этими причинами, и отождествляет ли хоть что-то, нет ни очевидного ответа в тексте, ни согласия среди исследователей. Т.е. все, конечно, согласны, что Аристотель пытается указать на какие-то причины, но на какие именно? В тексте нет эксплицитного предъявления формальной и материальной причин, так что некоторые считают, что Аристотель ограничивается только целевой и действующей; с другой стороны, некоторые исследователи обнаруживают в тексте как раз формальное и материальное объяснение, но ставят под вопрос возможность действующего объяснения такого процесса как сон в рамках системы Аристотеля.

Как бы то ни было, чтобы ответить на вопрос, почему Аристотель, намереваясь рассказать нам о четырех причинах сна, упускает из своего рассмотрения сразу несколько из них, а также для объяснения ряда других странностей текста, некоторые исследователи прибегают к традиционному хронологическому маневру: дошедший до нас текст – это плохо отредактированная компиляция по меньшей мере двух версий трактата, относящихся к разным срезам его творчества и содержащим разные теории: шов пролегает по 455b13, где Аристотель вдруг прерывает рассуждение о главном органе чувств заявлением, что он переходит к рассмотрению причин сна, дублирующим похожее заявление, сделанное лишь немногим выше (455а4), и м.б. по 455b34, где Аристотель возвращается к обсуждению главного органа ощущения. Не готовые согласиться с хронологической гипотезой исследователи должны решить проблемы, которые их коллеги решают указанием на внешние обстоятельства создания текста, с помощью интерпретации исключительно его содержания.

Месяц, коротко говоря, примыкает к последним, и пытается показать, что решения всех затруднений, возникающих при чтении этого текста, можно найти внутри него. Особенно остроумным кажется ее объяснение того, где в трактате следует искать исследование формальной причины сна и объяснение того, что Аристотель считает его материальной причиной, а также вытекающее из этого объяснение кажущегося смыслового «разрыва» в 455b13, в котором сторонники хронологического объяснения видели шов двух редакций. В общих чертах оно состоит в том, что вся первая часть трактата, до 455b13 - это исследование формальной причины сна; а само это место представляет собой переход к исследованию трех оставшихся причин. К этому унитаристскому решению примыкает довольно убедительная идентификация действующей причины сна и ответ скептикам, считающим, что в рамках философии Аристотеля у такого процесса как сон, действующей причины быть не может.

В целом «Аристотель о причинах сна» одновременно дает хороший обзор содержания «О сне и бодрствовании», панораму его древних и новейших исследований, а также очень привлекательную рамку его интерпретации. Вероятно, вокруг этого текста будет строится введение к трактату в готовящемся отдельном издании переводов цикла Parva naturalia Аристотеля.

BY Историко-философский ежедневник