Репрессивная политика в отношении транслюдей за последние два года усилилась до беспрецедентных в российской истории масштабов. В июле 2023 года был принят закон о запрете трансгендерных переходов, включающий полный запрет на смену юридического пола и медицинское вмешательство, а также аннулирющий браки, заключенные трасгендерными людьми. При этом операции по хирургической коррекции пола проводились в СССР уже начиная с 1970-х, а в 1997 возможность трансгендерного перехода была закреплена законодательно.
Новую эру криминализации трансгендерных людей открыло объявление ЛГБТКА «экстремистской организацией», запрещенной в РФ. Даже действовавшая в СССР уголовная статья за «мужеложство» была менее жестокой: максимальное наказание по ней составляло пять лет лишения свободы, а за связи с «экстремистской организацией» могут посадить на десять.
Но неверным было бы сказать, что Россия идет в авангарде антитрансгендерного политического тренда: западные правые политики как минимум от нее не отстают. Победивший сегодня на выборах в США Дональд Трамп сделал полный запрет на медицинскую помощь трансподросткам одним из столпов своей предвыборной программы. Вето на закон, облегчающий смену документов для транслюдей, наложил польский президент Анджей Дуда, а премьер-министр Венгрии и главный союзник Путина в ЕС Виктор Орбан запретил трансгендерные переходы в своей стране еще три года назад.
Что происходит с трансгендерными людьми в России на фоне полномасштабного вторжения в Украину? Почему именно сейчас российское государство проявляет такой болезненный интерес к трансгендерности? Действительно ли у России «особый путь» в этой области, отличающийся от западных демократий? На эти вопросы отвечает трансгендерный журналист Рамиль Булатов, который родился в России и жил в ней до самого недавнего времени.
Репрессивная политика в отношении транслюдей за последние два года усилилась до беспрецедентных в российской истории масштабов. В июле 2023 года был принят закон о запрете трансгендерных переходов, включающий полный запрет на смену юридического пола и медицинское вмешательство, а также аннулирющий браки, заключенные трасгендерными людьми. При этом операции по хирургической коррекции пола проводились в СССР уже начиная с 1970-х, а в 1997 возможность трансгендерного перехода была закреплена законодательно.
Новую эру криминализации трансгендерных людей открыло объявление ЛГБТКА «экстремистской организацией», запрещенной в РФ. Даже действовавшая в СССР уголовная статья за «мужеложство» была менее жестокой: максимальное наказание по ней составляло пять лет лишения свободы, а за связи с «экстремистской организацией» могут посадить на десять.
Но неверным было бы сказать, что Россия идет в авангарде антитрансгендерного политического тренда: западные правые политики как минимум от нее не отстают. Победивший сегодня на выборах в США Дональд Трамп сделал полный запрет на медицинскую помощь трансподросткам одним из столпов своей предвыборной программы. Вето на закон, облегчающий смену документов для транслюдей, наложил польский президент Анджей Дуда, а премьер-министр Венгрии и главный союзник Путина в ЕС Виктор Орбан запретил трансгендерные переходы в своей стране еще три года назад.
Что происходит с трансгендерными людьми в России на фоне полномасштабного вторжения в Украину? Почему именно сейчас российское государство проявляет такой болезненный интерес к трансгендерности? Действительно ли у России «особый путь» в этой области, отличающийся от западных демократий? На эти вопросы отвечает трансгендерный журналист Рамиль Булатов, который родился в России и жил в ней до самого недавнего времени.
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis."
from cn
