В феврале и марте литературная школа «Просто пиши» проведёт цикл поэтических мастерских. На лекциях разберём, как интерпретировать современную поэзию, поговорим о феномене найденной поэзии и подробно рассмотрим поэтическую монодраму. Авторы лекций — постоянные автор:ки журнала «Флаги» Мы разыгрываем три билета на цикл поэтических мастерских!

15 февраля поговорим о том, как современная поэзия стала сложной — и как её читать.
Мастер встречи Лиза Хереш – поэтка, исследовательница литературы, редакторка журнала «Флаги».

22 февраля поговорим о феномене найденной поэзии и визуальных практиках в литературе. После лекционной части закрепим новые приёмы на блэкаут-сессии.
Мастер встречи Даня Данильченко – поэт, фотограф, художник, исследователь концептуализма.

1 марта выясним, откуда берётся импульс для написания монодрамы — из невозможности коммуникации, из желания понять, как среда формирует речь, или попытки вывести тот или иной дискурс «на чистую воду», опустошив его до молчания, до абсурда?
Мастер встречи Егор Зернов – поэт, прозаик, драматург, трансмедиальный художник, филолог-классик.

Все встречи пройдут в пространстве Едва знакомы и организованы писательской школой Просто пиши.

Выберем трех победителей, которые смогут выбрать любую Мастерскую для посещения.

Для участия необходимо:
1. Подписаться на школу Просто пиши
2. Подписаться на Флаги
3. Написать «плюс» в комментариях

Победителей объявим 10 февраля.

Билеты и подробности о цикле лекций можно найти здесь.

В «Дайджесте» читаем новый поэтический текст даши сотниковой, одновременно проводящий психоаналитическую и феминистскую ревизию традиционных сказочных героев и приёмов (например, троекратного повторения) и задумывающийся о целостности и фрагментарности человеческих тел в (не)любви. Одновременно в поэзию сотниковой иконически введён круг чтения — отдельные строчки в Послании к Римлянам, говорящие о создании закона и воздаянии. Можно предположить, что субъектка, нуждаясь в части тела другого, чтобы воссоздать любовь и практиковать её даже по отношению к фрагменту плоти, стремится создать собственный закон, упорядочивающий собственное письмо. Как замечала в «Манифесте» Донна Харауэй:

«Поэмы и повести американских цветных женщин не устают толковать о письме, о доступе к власти обозначения, только на сей раз эта власть не должна быть ни фаллической, ни невинной.
Киборганическое письмо не должно говорить о Падении, воображаемой ныне канувшей цельности прежде языка, прежде письма, прежде Мужчины. Киборганическое письмо – о силе выжить не на основе изначальной невинности, а путем захвата орудий, чтобы пометить клеймом мир, который заклеймил их как других».

Кажется, что даша сотникова в своём письме действует подобным способом.

.

<...>

новый миф похож на
немого почтальона или
рыцарский роман чей нарратив оставили голым
в месиве имманентного
в конце концов волшебства никогда не случится
но оно всегда тут по проппу выход это релиф типа апгрейд иисуса

в моём пупке кипит смола я не знаю, видишь ли ты это
мама
(твою верхнюю губу разъедают пиксели) и я прошу закончи читать быстрее
чтобы успеть сохраниться хотя бы разочек
в вате невесомости между той кто в зеркале и моим распадающейся языка
перед самым узнаванием там где ещё есть место любви разъёбывает
по швам
мои придатки плод выжил и он очень зол что его пытались запихнуть
в матрицу ритуала

<...>

Обновляем «Дайджест»: сегодня читаем интервью Владимира Кошелева с американским поэтом Чарльзом Бернстином — о выстраивании связей между авторами по всему миру, «жизнеспособности» современной поэзии, о её роли и взгляде самого Бернстина на свои творческие практики.

<…>

Поэзия испытывает знаки, раздражает язык, то и дело изобретая различные конфигурации и структуры, искажая их, коверкая. Знак — это и языковая единица, и пророчество. Мы говорим «увидеть знак», увидеть будущее, зачастую зловещее — предзнаменование. Полагаю, «жизнь как тест» — это версия одной из тех стертых метафор, о которых рассказывает Джордж Лакофф в «Метафорах, которыми мы живем». Жизнь как путешествие, квест. На вопросы теста в учебном заведении можно дать верные и неверные ответы. За пределами школы мы тестируем свою стойкость, находим свой путь в мире, свой путь со словом.
Вы говорите, мои короткие стихотворения — миниатюры — «считываются моментально». Бинго! Поскольку они по-своему загадочны, должно быть, их нужно понимать как музыку или даже как мир: как данность, просто так, вуаля! «Лишь это и ничего больше» — мой девиз из По. «Это» — «мгновение» — «актуальное настоящее» — jetztzeit. Пройти тест получится, только будучи с ним в одном настоящем времени.

<…>

→ Современная культура ненавидит поэзию — именно поэтому поэзия ей необходима. Интервью Владимира Кошелева с Чарльзом Бернстином (перевод с английского Милены Степанян)

Сегодня в «Дайджесте» — подборка стихотворений поэта и переводчика Алёши Прокопьева «Ты мой Aug уст» — партитура тихой музыки, составленная из лексических вкраплений и ритмических колебаний, или [скажут иные] тонкая вертикальная цепь таинственной звуковой информации, расшатанная настойчивой чередой делеций и дупликаций.

.

падая
мимо «я»
пролетаю
мимо «ты»

да
я

та
ю

но нет там
не
за
что
за

я падает
ты падает
я больше не
что
за
я
за
что

Дорогие читатели, хотим напомнить о грядущей презентации дебютного сборника поэтессы Анастасии Кудашевой «К будущему воссоединения», вышедшего в нашей поэтической книжной серии. Встреча состоится завтра в московском художественном пространстве Île Thélème (ул. Правды, 24/11) в 18:00.

Со стихотворениями выступит сама Анастасия Кудашева, а к разговору о книге присоединится автор предисловия Андрей Войтовский, редакторка «Флагов» Лиза Хереш, поэт и литературный критик Ростислав Русаков и поэт Михаил Бордуновский. Книгу Анастасии Кудашевой, а также другие книги серии «Флагов» и сборники дружественных проектов можно будет приобрести прямо на вечере. Приходите!

→ регистрация на презентацию

.


КАМЕННЫЙ КРУГ

вот что для меня означает
этот туннель сегодня:

лампы столбами тусклого света
поднимают мой взгляд

к выходу из метро
)но проход как всегда оказывается закрыт(

и я остаюсь любить стены туннеля
вмерзаясь губами в камень
становясь холоднее камня

Неподвижность – это горнило судьбы
которое длится как Безмолвие Бревиса
Беззвучная Нота Немоты

)Статуи Взявшиеся за Руки
Ритуально Застывшие
в Великое Отрицание Скверны(

иначе что остановит
Безумие как Точку Отсчёта?

о мои каменные плечи
о рука белокаменная с прожилками тишины
Холод Любви обретённый ценой живого

Болеутоляющих Выводов больше делать не придётся
Закрытый Проход гарантия нашего исчезновения
когда Статуи останутся стоять
как актёры замёрзшие в конце
Спектрального Спектакля

Души покидают Героев
и Исцеляющие Аплодисменты Ангелов
воскрешают
Всеобщую Небесную Бесплотность
и Мы-Мы аплодируем
Спектральному Спектаклю Статуй
Сновидчески Заигравшихся
Заблудших в Обледенелой Обыденности
и ставших частью Подземного Музея Мира
Таинственного Общества
Вечных Шахматных Фигур
которые больше не отбирают друг у друга
друг друга
не соревнуются
(кто больше вдохнёт чистого воздуха)
)а кто задохнётся во имя ближнего своего(

Сегодня в «Дайджесте» читаем первую часть обширной подборки переводов итальянской поэзии, выполненных Ольгой Соколовой. Во вступительном комментарии от переводчицы задаётся общий исторический контекст того, как изменялась послевоенная поэзия в Италии, начиная с неоавангардистских авторов:

«… актуальность этих авторов для современного читателя связана, во-первых, с их оригинальными стратегиями языкового эксперимента (с ориентацией преимущественно не на лексику и «слово как таковое», а на прагматику и синтаксис), лингвоцентрической ориентацией, поэтико-политическими концепциями (марксизм и его преодоление, поэтическое развитие принципов критического дискурс-анализа). А во-вторых, с вопросами поэтической и экзистенциальной субъективации в условиях перемен, неизбежных в пространстве новых медиа (от персональных компьютеров до искусственного интеллекта) и социальных катастроф (Второй мировой войны и угрозы ядерной войны), повторяющихся и требующих формирования новой оптики свидетельства»

.

Луиджи Баллерини

Из книги «Иными словами, он умер» (1988)


этимон — сфинкс-феникс, двойной в едином
нервный сахар сбора в гостиной, серп
из песка и брожения, котлован приглашения:
возможно, верещатник или танго,
но в жидком веере убийств

<…>

*

дуновенье по ветру меряет стрелки часов
пародия всегда голубого цвета
след безымянного
удивляет это когда

Сегодня в «Дайджесте» в честь прошедшего недавно столетнего юбилея поэта Джека Спайсера читаем подборку его стихотворений в переводе Ивана Соколова и с предисловием Дмитрия Сабирова:

«Чарльз Бернстин в интервью, недавно опубликованном на “Флагах”, ясно сказал о том, чему современного читателя могут научить работы и образ жизни Джека Спайсера: "Пример Спайсера поучителен, словно пощечина дзен-мастера: помни, где ты находишься, помни, кто ты!". Помнить о себе, но давать волю забыванию себя и находить в этом возможность творчества и независимости. Вот для чего, на наш взгляд, сейчас стоит читать совершенно уникальные и яркие тексты Джека Спайсера».

.

Из серии «Стихи о любви»

Меняются ли цветы когда я прикасаюсь к твоей коже?
Это всего лишь лютики. Ничто в них не предвещает смерть. Они умирают и по их умиранию ты понимаешь что лето прошло. Бейсбольный сезон.
Вообще-то
Не помню чтобы хоть раз прикоснулся к твоей спине пока ещё стояли цветы (там — лютики и одуванчики) в ожидании смерти. Конец лета.
Бейсбольный сезон окончен. Один
Шмель только подкатывает к оставшимся бедным цветочкам.
Они выбили почву у нас из-под ног. Чтобы «Giants»
Выиграли 93 матча
Так же немыслимо
По духу своему
Как и трава по которой мы могли бы гулять.

В «Дайджесте» читаем поэтическую подборку Элис, которая предлагает особый, социально-конструктивистский художественный язык для описания привычного и нормативного. При этом субъектка этих стихов пробует посмотреть на мир другими глазами, «как на драматическое действие или пьесу» — и это делает любовь и горечь, которую чувствуют герои, ещё более серьёзной.

*

В руке твоей — насекомое
похожее на нефтяную вышку
Ты смотришь на жизнь одним долгим планом.
С самого начала ничто не длится
Я еще совсем не знаю твое тело
В это время была охота на ангелов

А сегодня я поняла, что значит проводить линии в стихах
То же самое, что смотреть на хорошего человека, и видеть ее сквозь одежду, всю.

Ты же помнишь, что у земли только три стороны
По оной ступаешь ты, по второй я, по остальной — она
Так мы сможем определить в одной ли они плоскости
Или совсем из разных миров.
Это визуалище целое
ты мне снилось?
О, как ты мне снилась,
моя дорогая жизнь,
я сниму мертвую ветвь всех оставшихся дней.
Старые женщины, пережившие те дни,
Старые деды, пережившие те дни.

«Лиса растения: Олег Юрьев». Лекция Ники Третьяк из цикла «Лес растет: органика и пустота в русской поэзии»

Три субботы подряд в «Книжном в Клубе» будем слушать и говорить о поэзии Олега Юрьева, Леонида Аронзона и Георгия Генниса. Первая встреча — уже 15 февраля в 13:00!

Между отсутствием и избытком, любовью и непониманием, природой и пустотой — каждая лекция посвящена чуткому и близорукому диалогу вокруг текстов Олега Юрьева, Леонида Аронзона, Георгия Генниса. Точки разрыва, схождения и взаимоперехода сообщающихся сосудов, составляющих, на наш взгляд, одни из клапанов сердца этого мира.

Первую встречу, которую проведёт Ника Третьяк, мы посвятим поэту, прозаику, переводчику и драматургу Олегу Юрьеву. От ранних стихов — к поздним: о поэзии Олега Юрьева говорят «монолит». Но в камне его поэтических текстов лежат культура и органика, рукотворное и растительное. Какой путь органическое начало прокладывает в стихах Юрьева? Почему растений больше, чем животных, а птиц больше, чем зверей? Война деревьев и птиц: кто победит? 

Проложите к нам путь, чтобы узнать → → → вход свободный по регистрации

Сегодня в «Дайджесте» читаем первую часть подборки стихотворений Боба Перельмана, американского поэта и одного из первых представителей Language School, из книги «Шрифт Брайля» в переводе Александра Фролова.

.

ПОЛОЖЕНИЕ

Важные нервы управляют серьезностью. Голос помогает. Непрерывность существует в нервной системе. Как природа?
Как глаз создаёт комнату? К берегу нервной системы. К лесу.
Где проявляется, сияет алхимия? Свет – полон значения: нету. Та же самая улыбка не означает, что она работает так же легко, ровно, как дух над звуком. В или вне нервной системы. Проговаривать землю, выдергивая, поворачивая, заставляя стоять. Конец.

Обновляем «Дайджест» подборкой «Восьми неназванных сонетов» американской поэтессы и литературного критика Элизабет Уиллис в переводе Саши Лысенко. В этих текстах можно увидеть, как при языковом разрыве, опираясь на тематические и мотивные «острия» (термин Л. Гинзбург), развивается общий сюжет, отталкивающийся от утери имени, «неназванности» референции.

.

***

Неся атмосферу
выбитую как звук
натюрморт прощения
на узкой улочке
деревья заправлены
за провода
тьма вынесенная
из детства,
другие доброты
«Я взглянула на них»
и упала

В издательстве «Новое литературное обозрение» выходит книга поэта, прозаика и филолога Татьяны-Бонч Осмоловской «Письма с острова». Собирая различные мифологические сюжеты, книга при этом всё же изучает «растерянное и расщеплённое сознание человека», которому приходится жить в условиях туманной неопределённости настоящего и тревоге перед будущим. В поддержку книги мы публикуем одно из «писем».

.

Давление тоже такое. У меня в ушах все время гудело. Но это было хорошо для змей. Они все спали. Я могла бы их есть, но так и не решилась тогда. Змеи не были солеными. Они просто спали там, все это время. Не гнили, не просыпались. Я только вначале боялась их. Но она мне сказала, они нас не тронут. Но есть так и не стала, хотя очень есть хотела.

Молодая была тогда. Очень холодно было. Лед всюду. Вода в кружке застывала. Приносили кружку воды утром один раз и вечером. А пить все время хотелось. Кормили соленым, не разберешь, птица или рыба. Я думала — рыба, но там встречались такие косточки, как у птицы, и перья. Пить все время хотелось. Яичницу еще часто давали. Одно яйцо, не курицы, большое такое, тоже соленое. Я даже стенки лизала, лед слизывала. Хотелось пить.

«Леса растения: Леонид Аронзон». Лекция Петра Кочеткова из цикла «Лес растет: органика и пустота в русской поэзии» — уже в субботу 22 февраля в 13:00.

Паузы и их собирание. Как движение рождается из статики? Как разделенные пробелами слова и перетекающие друг в друга сущности встают на место пустот гудящего белого листа? Как словесное соотносится с визуальным, как рука (природы), рисующая руку, рисует лицо рисующего? Где искать точку перехода между творящим и творимым, явным и убывающим? Почему сонет всегда «нет»? Сотворимся: приходите нас найти.

«Лес растёт: Органика и пустота в русской поэзии»: Три лекции-беседы от Ники Третьяк, Петра Кочеткова и Кирилла Шубина.
Между отсутствием и избытком, любовью и непониманием, природой и пустотой — каждая лекция посвящена чуткому и близорукому диалогу вокруг текстов Олега Юрьева, Леонида Аронзона, Георгия Генниса. Точки разрыва, схождения и взаимоперехода сообщающихся сосудов, составляющих, на наш взгляд, одни из клапанов сердца этого мира. Вторую лекцию-беседу, которую проведёт Петр Кочетков, мы посвятим поэту Леониду Аронзону.

Вход свободный по регистрации

.

Леонид Аронзон

СОНЕТ ДУШЕ И ТРУПУ Н. ЗАБОЛОЦКОГО

Есть легкий дар, как будто во второй
счастливый раз он повторяет опыт.
(Легки и гибки образные тропы
высоких рек, что подняты горой!)

Однако мне отпущен дар другой:
подчас стихи — изнеможенья шепот,
и нету сил зарифмовать Европу,
не говоря уже, чтоб справиться с игрой.

Увы, всегда постыден будет труд:
где, хорошея, розаны цветут,
где, озвучив дыханием свирели

своих кларнетов, барабанов, труб,
все музицируют — растения и звери,
корнями душ разваливая труп!

Сегодня в «Мастерской» читаем прозаический текст Анны Михайлюк «Третий сон» с комментарием Ани Кузнецовой, в котором исследовательница ищет подступы к интерпретации опыта молодой прозаицы, в котором «субъект высказывания постоянно мечется из одного неживого (или ожившего) тела в другое». Из-за этого возникает неуверенность в том, «кто видит “Третий Сон” — мученик, воин, мертвец, а, может быть, город или крепость».

.

<…>

Чёрные волны не издают звуков, их внутренний шум вязнет в опухающей плоти, в глазницах вращается сон — волшебные развалины Мангуп-Кале, некогда гордой столицы, бодрый голос манит и трескается механическим отзвуком — пройдите со мной вдоль дыхания веков. Скажешь ли хуже голоса, но мёртвые ноги не верят ничему, послушно идут. Если дойти до каменного фундамента из крупных глыб, схватиться за него и пролезть вниз, можно спуститься в пещеру, она открывает взгляду обрыв, зашитые зеленью горы переливаются, взгляд задыхается от радости в счастливом падении. Пещера контуром создаёт овал, будто внутри подзорной трубы, если она существует. Слева металлическая табличка, вжитая в камень, о гибели советского журналиста, на кириллице. Мёртвые зрачки не могли прочесть. СССР напоминает римские цифры, больше ничего не ясно, всё в золоте.

<…>

Обновляем «Дайджест» второй частью подборки стихотворений Боба Перельмана из книги «Шрифт Брайля» в переводе Александра Фролова.

.

I.Q.

Мы едем быстро, однако мы видим, что частицы удаляются. Кто демонстрирует свою силу на скорости света? Когда проезжают два автомобиля, чем выше скорость, тем выше случайная уверенность.
Кукуруза там на твоей ферме. Остынь там в ребрах слуги. Пей из ручья, пока твои ткани бледны. Пей и пей. Автомобили разъезжают вокруг, отпуская тебя. Вдребезги пьяный грязный заморыш. Действительно умнее.

→ первая часть подборки

Сегодня в «Мастерской» читаем цикл Саши Узды « ̶̶̶t̶̶̶ ̶̶̶h̶̶̶e̶̶̶ ̶̶̶r̶̶̶ ̶̶̶e̶̶̶s̶̶̶ ̶̶̶t̶̶̶ ̶̶̶i̶̶̶n̶̶̶p̶̶̶e̶̶̶a̶̶̶c̶̶̶e̶̶̶ ̶ ̶s̶̶̶e̶̶̶n̶̶̶t̶̶̶ ̶¡̶̶̶» с комментарием Кирилла Шубина, отмечающего различные аспекты того, как устроена визуальная структура текстов поэта, обладающих «чётко очерченной на белом листе фигурой, понятной топографией, классической симметрией» при кажущейся разрозненности.

.

4.

♡ В целях повышения пропускной способности отражающей поверхности
♢ В целях оптимизации санирующих свойств косметических средств для гигиенических процедур
♧ В целях пролиферирования всепоглощающих аппетитов абсолютно чёрного тела
♤ В целях μύω—зык—и
я — молчание

S→to→P !


съязвыние близ—кого?
далёко—чего?

<…>

«Лесорастение: Георгий Геннис». Лекция Кирилла Шубина из цикла «Лес растет: органика и пустота в русской поэзии» — уже в субботу 1 марта в 13:20

Посмотрим, чем отличаются отражение в зеркале и военный марш. Сколько тел могут принять одну душу, и важны ли нам их имена? Куда они попадают, когда тела сплетаются в мельтешении насекомых? Поставим стихам диковатые вопросы и понаблюдаем, как они исчезают в безумии.

«Лес растёт: Органика и пустота в русской поэзии»: Три лекции-беседы от Ники Третьяк, Петра Кочеткова и Кирилла Шубина.
Между отсутствием и избытком, любовью и непониманием, природой и пустотой — каждая лекция посвящена чуткому и близорукому диалогу вокруг текстов Олега Юрьева, Леонида Аронзона, Георгия Генниса. Точки разрыва, схождения и взаимоперехода сообщающихся сосудов, составляющих, на наш взгляд, одни из клапанов сердца этого мира. Третью лекцию-беседу, которую проведёт Кирилл Шубин, мы посвятим поэту Георгию Геннису.

Вход свободный по регистрации

.

Георгий Геннис

БОЛЕЗНЬ БОТИНОК

У поэта что-то случилось с ботинками
они покрылись каким-то странным налётом
стали плесневеть и зарастать мхом
Шнурки в ужасе извивались
пытаясь покинуть жилище внезапной хвори

Поэт выставил ботинки на балкон под палящее солнце
в надежде их исцелить или хотя бы продлить
срок их полезной жизни
Но обувь продолжала умирать как обувь
и превращалась в дремучие очаги леса.

Вскоре поэт заразился от собственных ботинок
и перестал узнавать себя в зеркале
Дикий взъерошенный кустарник
таивший блестящие ягоды глаз
глядел на него из потусторонней дали

Язык поэта выскользнул в дурноту
темнеющей комнаты и стал прыгать как лягушка
Поэт бросился за ним на пол
и ползал в забвении слов

Сегодня в «Дайджесте» публикуем отрывок из «Албанского дневника» Рона Паджета, одного из крупнейших представителей Нью-Йоркской поэтической школы, в переводе Андрея Сен-Сенькова, вышедшего недавно отдельной книгой вместе с другими избранными сочинениями автора в издательстве SOYAPRESS.

.

<…>

На обратном пути к микроавтобусу замечаю стадо овец, их восемь штук. У троих ядовито-розовые головы — панк-овцы! — а я уже на мосту, мотающемся взад-вперед на ветру как сумасшедший. Скорее всего, розовый цвет — форма клеймения.

Я до сих пор не знаю, как зовут нашего водителя. Его микроавтобус «Рено» вмещает около десяти человек, а нас сегодня девять — пятеро американцев, Буяр, его брат, Флутура и сам водитель. Видимо, он купил его за 10 000 долларов новым или почти новым — его почти наверняка угнали во Франции и контрабандой провезли через Германию и Польшу сюда. В любом случае, он хороший водитель и хорошо знает дороги, а также местный дорожный этикет. Он спокойно, с вниманием мчится по ухабистым двухполосным дорогам.

В ресторане в Эльбасане кто-то говорит, что в албанском языке нет слова, обозначающего холестерин, так что его тут не существует. Как во Франции.

<…>

→ заказать «Албанский дневник» на сайте SOYAPRESS

В «Дайджесте» читаем повесть прозаицы и исследовательницы литературы Ани Кузнецовой, в которой биографии первой программистки и хоррор-писательницы киборгизируются, размывая разницу между историческим женским телом, подвластным насилию, и демиургическим телом создательницы компьютерного или буквенного текста, который уже подчиняет себе и материю, и сам ожидаемый путь женской автобиографии.

.

У Ады было лицо с двойным дном: магическая трикстерка, коллекционерка иллюзий. В судьбах она разбиралась лучше психоаналитиков и звездочетов. Ей были подвластны математика, инженерия, масляный шёлк, чертежи счетных машин на столе премьер-министра Англии, проволока и натальные карты европейской интеллигенции. Ей оставалось несколько месяцев, ее имя уже вписалось в историю. Одно не разрешилось: кто прятался в теле монстра?

Они сидели на плите, которую Ада заказала каменщику для своих похорон, и всматривались в полумесяц Лемана. Из колоды выпал перевернутый пагад. «Я вовсе не похожа на тебя. Тебя закопают с Байроном. Я хочу вернутся туда, где родилась — к ее могиле».

Обновляем «Дайджест» подборкой стихотворений поэта и музыканта Майкла Айвза в переводе Александра Уланова. В этих текстах мы можем наблюдать, через что проходит и как разворачивается «истина субъективного опыта», отчасти возникающая из остранения и наблюдения за глубоко скрытыми признаками явлений.

.


*

Застольная Песня под Деревом Испытаний: Излияния разума ускользают от этих чаш. Ничтожества и опустошения хватаются за поводья. Лица, полные вареного бога, редко в заплатках. Глаза двух бескрылых фебов, сосущих ржавчину. Печали, посеянные союзниками руин. Бухта инея ягненка вокруг розы. Реанимированный глагол «вспахал». Красный шёлк однажды для крика любви под сурдинку. Теперь сожаление запечатано в горькой гвоздике. Изношенная нить принадлежности оборвана. Цвета оказываются корыстными. Несвежие воды крещения, которые обжигают только злобу. Утро, экономно потраченное соляными бурями. Однажды проволока обвилась вокруг чёрного яблока. Просверленная тыква просеивает яды. Неверный меч спасает положение. Песчаный вавилон высказанных миров. Уроки под деревом испытаний.