В тоске по прекрасному городу Будапешту, в который я не могу вернуться по геополитическим причинам, пересмотрела неонуар Budapest Noir (2017). Этим постом начинаю новую рубрику с тегом #foreignnoir, в которой буду изредка писать о неголливудском нуаре. Будапешт, 1936 год. Криминальный репортер Сигизмунд Гордон (Кристиан Коловратник) расследует смерть девушки, которую он накануне случайно встретил и за чей обед в кафе заплатил. Полиция собирается замять дело, но Гордону оно не дает покоя – репортер чует сенсацию. Заручившись поддержкой подруги-фотографа, он берется за дело: расследование приводит его не куда-нибудь, а в бордель, где любят отдыхать высокопоставленные чиновники: выясняется, что погибшая девушка работала проституткой. Финал способен удивить, но не слишком: он следует неонуарному канону, где виновны все, и как будто виновных нет: просто обстоятельства так сложились. Фильм пестрит жанровыми штампами: закадровый монолог, шляпы, шерстяные пальто (не плащи, в Венгрии холодновато), главный герой – бабник, курит сигареты одну за одной, в задумчивости печатает на машинке, говорит банальности; но, на удивление, эти штампы не раздражают, а, разбавленные местным колоритом, смотрятся уместно. И, конечно, город великолепен: набережная Дуная, холм Геллерт, мост Свободы, руинированные здания: кто бывал в Будапеште, почувствуют укол ностальгии. Оператор Элемер Рагайи, для которого лента была последней в фильмографии, потрудился на славу. Скроенный по американским лекалам, Budapest Noir приобретает дополнительный объем благодаря историческому контексту: фильм начинается с похорон Дьюла Гёмбёша, симпатизирующего фашистам премьер-министра Венгрии; в стране нарастает антисемитизм, а одна из площадей города названа в честь Адольфа Гитлера. Ветер истории сменил направление, и главный герой чувствует первые порывы: он ввязывается в потасовку с юными нацистами, его подруга уезжает в Лондон со сделанными в Германии фотографиями, а старик-еврей, у которого репортер покупает сигареты, закрывает киоск и уезжает из страны. Мне удалось найти одну-единственную раздачу с небезызвестного трекера с рекламными вставками и копирайтом казино, если вас это не смущает – смело смотрите, фильм того заслуживает.
В тоске по прекрасному городу Будапешту, в который я не могу вернуться по геополитическим причинам, пересмотрела неонуар Budapest Noir (2017). Этим постом начинаю новую рубрику с тегом #foreignnoir, в которой буду изредка писать о неголливудском нуаре. Будапешт, 1936 год. Криминальный репортер Сигизмунд Гордон (Кристиан Коловратник) расследует смерть девушки, которую он накануне случайно встретил и за чей обед в кафе заплатил. Полиция собирается замять дело, но Гордону оно не дает покоя – репортер чует сенсацию. Заручившись поддержкой подруги-фотографа, он берется за дело: расследование приводит его не куда-нибудь, а в бордель, где любят отдыхать высокопоставленные чиновники: выясняется, что погибшая девушка работала проституткой. Финал способен удивить, но не слишком: он следует неонуарному канону, где виновны все, и как будто виновных нет: просто обстоятельства так сложились. Фильм пестрит жанровыми штампами: закадровый монолог, шляпы, шерстяные пальто (не плащи, в Венгрии холодновато), главный герой – бабник, курит сигареты одну за одной, в задумчивости печатает на машинке, говорит банальности; но, на удивление, эти штампы не раздражают, а, разбавленные местным колоритом, смотрятся уместно. И, конечно, город великолепен: набережная Дуная, холм Геллерт, мост Свободы, руинированные здания: кто бывал в Будапеште, почувствуют укол ностальгии. Оператор Элемер Рагайи, для которого лента была последней в фильмографии, потрудился на славу. Скроенный по американским лекалам, Budapest Noir приобретает дополнительный объем благодаря историческому контексту: фильм начинается с похорон Дьюла Гёмбёша, симпатизирующего фашистам премьер-министра Венгрии; в стране нарастает антисемитизм, а одна из площадей города названа в честь Адольфа Гитлера. Ветер истории сменил направление, и главный герой чувствует первые порывы: он ввязывается в потасовку с юными нацистами, его подруга уезжает в Лондон со сделанными в Германии фотографиями, а старик-еврей, у которого репортер покупает сигареты, закрывает киоск и уезжает из страны. Мне удалось найти одну-единственную раздачу с небезызвестного трекера с рекламными вставками и копирайтом казино, если вас это не смущает – смело смотрите, фильм того заслуживает.
#didyouknow #neonoir #foreignnoir
BY random noir stills
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices.
from cn
