Расцветы Красоты

К НОВОЙ КНИГЕ АНДРЕЯ СЕРГЕЕВА «СВОЁ И ДРУГОЕ»

Мерное течение жизни по выстроенным человеком планами и расписаниями руслу всё время норовит вырваться за границы, разлиться за берега и смыть все его устроения. Как пишет философ Андрей Сергеев: «[Человек] хочет "участвовать" в деле бытия "на равных" и полагает, что, опираясь на какое-то своё основание, например, на разум, он наладит "мосты" к бытию и всё этим урегулирует. Но дело в том, что положение человека — это его положение в мире и внутри мира, который пронизан двойственностью» («Своё и другое: "есть" сущего и его тайна», стр. 42-43). И в другом месте: «Всё, исходящее от существования человека, включая его чувства и мысли, которые отвечают происходящему, его волевые основания, которые формируются как ответ на случаи жизни, — всё это ненадёжно, ибо в следующий момент определяются новые — сменяющие нынешние — чувства, мысли и волевые импульсы. Поэтому любое строительство, предпринятое на таком основании, бесперспективно. Из преходящего и на преходящем ничего глубокого построить невозможно» («Своё и другое: "есть" сущего и его тайна», стр. 151-152).

Такое обрушение, из раза в раз, кажущегося надёжным каркаса должно послужить побудительным мотивом к мысли, к вопрошанию, где наше положение в мире должно быть поставлено под вопрос. И в этом смысле: «Там, где опасность / растёт и спасительное» (Гёльдерлин). Но если за этим обрушением следует очередная попытка укрыться в расписании, в успокоенности — человеческая жизнь замыкается в порочный круг одного и того же, что, выражаясь словами Пруста, является «утраченным временем».

Философия в этом случае может стать «одним из духовных инструментов движения к тому, чтобы самому обнаружить себя в действительном испытании жизни, уникальном, которое испытал только ты, и кроме тебя и за тебя никто извлечь истину из этого испытания не сможет» (Мамардашвили). Сергеев пишет об этом так: «Главной задачей философии становится спрашивание, которое оказывается барьером, препятствующим проваливанию человека в заботы мира и в вещи мира. Спрашивание возвращает миру простор и глубину и разворачивает человека к себе самому. Философия препятствует впадению жизни человека в вещи, а мира — в данности. Она возвращает человека к существу себя и является способом обращения его к фактичности своей жизни и приобщения его к проблематичности своего присутствия. Человеку необходимо усвоить своё присутствие в мире и понимание своей жизни именно как своей, но не как иллюстрации каких-либо представлений о ней других людей» («Своё и другое: "есть" сущего и его тайна», стр. 156).

Читать полностью:
⠀⠀⠀

Telegraph

К новой книге Андрея Сергеева «Своё и другое»

Мерное течение жизни по выстроенным человеком планами и расписаниями руслу всё время норовит вырваться за границы, разлиться за берега и смыть все его устроения. Как пишет философ Андрей Сергеев: «[Человек] хочет "участвовать" в деле бытия "на равных" и полагает…

www.group-telegram.com/cn/rastsvetykrasoty.com/2260

1.9K viewsDec 12 at 16:02

К НОВОЙ КНИГЕ АНДРЕЯ СЕРГЕЕВА «СВОЁ И ДРУГОЕ»

Мерное течение жизни по выстроенным человеком планами и расписаниями руслу всё время норовит вырваться за границы, разлиться за берега и смыть все его устроения. Как пишет философ Андрей Сергеев: «[Человек] хочет "участвовать" в деле бытия "на равных" и полагает, что, опираясь на какое-то своё основание, например, на разум, он наладит "мосты" к бытию и всё этим урегулирует. Но дело в том, что положение человека — это его положение в мире и внутри мира, который пронизан двойственностью» («Своё и другое: "есть" сущего и его тайна», стр. 42-43). И в другом месте: «Всё, исходящее от существования человека, включая его чувства и мысли, которые отвечают происходящему, его волевые основания, которые формируются как ответ на случаи жизни, — всё это ненадёжно, ибо в следующий момент определяются новые — сменяющие нынешние — чувства, мысли и волевые импульсы. Поэтому любое строительство, предпринятое на таком основании, бесперспективно. Из преходящего и на преходящем ничего глубокого построить невозможно» («Своё и другое: "есть" сущего и его тайна», стр. 151-152).

Такое обрушение, из раза в раз, кажущегося надёжным каркаса должно послужить побудительным мотивом к мысли, к вопрошанию, где наше положение в мире должно быть поставлено под вопрос. И в этом смысле: «Там, где опасность / растёт и спасительное» (Гёльдерлин). Но если за этим обрушением следует очередная попытка укрыться в расписании, в успокоенности — человеческая жизнь замыкается в порочный круг одного и того же, что, выражаясь словами Пруста, является «утраченным временем».

Философия в этом случае может стать «одним из духовных инструментов движения к тому, чтобы самому обнаружить себя в действительном испытании жизни, уникальном, которое испытал только ты, и кроме тебя и за тебя никто извлечь истину из этого испытания не сможет» (Мамардашвили). Сергеев пишет об этом так: «Главной задачей философии становится спрашивание, которое оказывается барьером, препятствующим проваливанию человека в заботы мира и в вещи мира. Спрашивание возвращает миру простор и глубину и разворачивает человека к себе самому. Философия препятствует впадению жизни человека в вещи, а мира — в данности. Она возвращает человека к существу себя и является способом обращения его к фактичности своей жизни и приобщения его к проблематичности своего присутствия. Человеку необходимо усвоить своё присутствие в мире и понимание своей жизни именно как своей, но не как иллюстрации каких-либо представлений о ней других людей» («Своё и другое: "есть" сущего и его тайна», стр. 156).

Читать полностью:
⠀⠀⠀

BY Расцветы Красоты